– Мистера Линна? Это еще кто такой? – отозвалась Айви.
– Один человек, которого я знала, когда была маленькая. Он играл на виолончели и все время присылал мне книги.
– А, из этих, – сказала Айви. – Твои мистеры Никто. Ты вечно все выдумывала. Выдумаешь что-нибудь, а потом веришь, да так, что я боялась, не повредилась ли ты в уме. Никогда не забуду, как ты вбила себе в голову, будто бедный Дэвид Брэгг шлет тебе подарки, хотя на самом деле это был твой отец. Я, конечно, давно тебя простила. Но из-за этого ты выбила счастье у меня из рук.
– Книги присылал мне не папа, – раздельно проговорила Полли.
– Ну, значит, действительно Дэвид, – рассеянно протянула Айви. – Какая разница?
– Нет, – сказала Полли. – Это был мистер Линн.
– Брось! – Айви невесело усмехнулась. – Ты его сочинила!
Полли поднялась, поставила чашку на ручку кресла – осторожно, чтобы не упала. Вдруг мистер Лерой добрался до Айви, когда мистер Линн прислал «Золотую ветвь»? Неужели мама стала такой из-за мистера Лероя? Это была ужасная мысль – ведь Полли, получается, тоже в этом виновата, пусть и косвенно.
– Взгляни на себя, – по-прежнему рассеянно проговорила Айви. – Начиталась книжек, вот и ходишь в розовых очках. Не можешь взглянуть в лицо настоящей жизни, а я могу. Видишь мир в искаженном свете…
Полли ахнула.
– Спасибо, мама. Знаешь, ты сама делаешь так, что тебе трудно посочувствовать. До свидания.
– Уже уходишь? – вскинулась Айви. – Чем я заслужила подобное обращение? Где это тебя так ждут?
– Нигде, – не раздумывая, бросила Полли. Услышав собственный ответ, она даже рассмеялась – и кинулась к выходу. Айви крикнула ей в спину:
– Вот что получается, когда тратишь деньги на высшее образование!
Полли побежала со всех ног, лишь бы больше ничего не слышать. «Нет, нет! – думала она, захлопывая заднюю дверь. – Я не сочинила мистера Линна, конечно нет, – или все-таки сочинила? Хотя, если подумать, это самый естественный поступок для одинокого ребенка. Особенно когда ребенок несчастлив и понимает, что его родители разводятся».
«Если так, у меня выдумался очень диковинный набор событий», – возразила Полли самой себе.
«Диковинный, но не невероятный», – неохотно признала она.
Сама не зная почему, она свернула к «Розе и короне» – дорогой, по которой частенько бегала с секретными записочками Дэвида Брэгга. Вот она, «Роза и корона», и вот он, мистер О’Кифи, стоит, прислонившись к стене, все как всегда. «Он что, вообще никогда отсюда не уходит?» – удивилась Полли. И сам мистер О’Кифи был как всегда: такой же неопрятный, такой же тощий, в той же позорно-грязной шляпе, только еще поубавилось зубов в широкой улыбке, которой он ее приветствовал.
– Здравствуй-здравствуй, солнце мое! Давненько не носила ты мне записочек. С тех пор как ты приходила сюда в последний раз, ты превратилась в настоящую взрослую красавицу. А волосы-то у тебя прежние! Само очарование. Мне они по ночам снятся!
– Ох, спасибо… и правда давненько, – растерялась Полли: на такой теплый прием она не рассчитывала. – Как у вас дела, мистер О’Кифи?
Дела у него шли хорошо – так он сказал. Грех жаловаться. А как дела у Полли? Полли рассказала, что живет теперь у бабушки, и тут мистер О’Кифи поинтересовался, с чем, собственно, она пришла.
– Мистер О’Кифи, вы знаете, как найти Дэвида Брэгга?
Глаза у мистера О’Кифи разбежались по небритым закоулкам лица, а потом пристально уставились на нее.
– Знаю. Но послушайся моего совета. Не тот он человек, солнце мое, к которому можно обратиться, если попадешь в беду.
– Я… ну… Мне просто надо кое-что у него спросить, – выдохнула Полли. – А почему…
Мистер О’Кифи резко вскинул ко рту тощий кулак, изображая, как человек опрокидывает в себя рюмку спиртного. И подмигнул – медленно и грустно.
– Хуже меня, – признался он. – Не надо встречаться с ним, солнце мое. Никому хорошо не будет – ни тебе, ни ему.
– Ну, тогда… тогда дайте мне его телефон, пожалуйста, – попросила Полли.
Мистер О’Кифи пытался ее отговорить, однако не стал притворяться, будто не знает телефона. В конце концов он вручил ей старую букмекерскую квитанцию и карандаш и продиктовал номер, а Полли записала его, прижав квитанцию к стене «Розы и короны». Вернув карандаш, она жарко поблагодарила мистера О’Кифи.
– Эй, постой! Зачем ты это делаешь? – воскликнул он.
Полли обернулась и вопросительно взглянула на него.
– Не надо так улыбаться каждому встречному-поперечному, – посоветовал мистер О’Кифи. – У тебя доброе сердце, не ровен час кто-нибудь из нас, парней, не совладает с искушением!
Полли рассмеялась, уповая на то, что такого ответа он и ждет, и побежала к ближайшей телефонной будке. Набирая номер, Полли увидела свое отражение в стекле и подумала: не напрасно мистер О’Кифи решил, что она попала в беду! Лицо у нее было белое, напряженное, отчаянное.
Дэвид взял трубку; голос у него был сиплый от выпивки.
– Это Полли Уит…
– Полли!!! – завопил Дэвид. – Сколько лет, сколько зим! Когда бишь я нацеливал на тебя окуляры?.. – Он еще сильнее засипел и стал запинаться, припоминая, при каких обстоятельствах видел Полли в последний раз. – Живешь у бабушки, да? Славная старушка.
– Да, это точно, – ответила Полли. – Послушайте, Дэвид, возможно, вопрос покажется вам странным, но вы помните, что кто-то все время присылал мне книги…
– А Айви подумала, будто это я, – перебил ее Дэвид. – Нет, это был не я. Прекрасно помню. Я всегда питал к тебе слабость. Ты была очаровательная, добрая девочка, Полли. Сколько тебе сейчас? Пятнадцать, шестнадцать?
– Девятнадцать, – ответила Полли и пресекла его излияния по поводу быстротекущего времени, спросив: – Как вы считаете, кто мне присылал эти книги?
– Помнится, Айви говорила, что твой отец, – отозвался Дэвид. – Запутанная история. А ты вроде говорила, нет, не он… Всегда был склонен верить тебе, а не Айви. Ты для меня была воплощенная совесть. Заходи, поболтаем. Завтра. Завтра сделаю над собой усилие и буду трезвый. Дай слово, что придешь!
– Я завтра уезжаю в колледж, – сказала Полли. – Если хотите, зайду, когда приеду на Рождество. Я не говорила, что книги были от мис тера Линна?
– Имен и фамилий не помню. Но если книги были не от твоего отца и не от меня, следовательно, их присылал кто-то третий. Хорошая версия, – похвалил сам себя Дэвид. – Полли, я томлюсь в разлуке с тобой. Сам понимаю, я уже старая развалина, но ты мне утешение, Полли. Приходи.
– Зайду на Рождество, – пообещала Полли и повесила трубку, жалея о сказанном.
Дэвид говорил так, будто нежные чувства, которые он питал к ней, были несколько сильнее, чем она предполагала, – в таком случае комплименты, раздражавшие Айви, вовсе не были игрой, – и именно об этом предупреждал ее мис тер О’Кифи. Вот ведь…
