— Сначала войдите в дом. Экономка покажет вам ваши комнаты. Кроме того, скоро подадут ужин, так что вам, наверное, лучше подождать до утра, прежде чем начинать расследование.
Тимоти сначала взглянул на Себастьяна, безмолвно прося одобрения, и лишь потом вбежал в дом. Маргарет обернулась и увидела вопросительно вскинутые брови Себастьяна.
— Считаете, что он не справится с задачей?
— Пожалуй, для этого он слишком молод, не находите? — парировала она.
— Ничего подобного. Часть моей работы заключается именно в том, чтобы давать задания людям, которые вероятнее всего сумеют с ними справиться. В нашем случае он единственный, кого в округе ни разу не видели. И кроме того, достаточно мал, чтобы задавать вопросы, не вызывая подозрения окружающих, поскольку они посчитают это всего лишь естественным детским любопытством. Будьте уверены, Мэгги, я и вам найду дело, если посчитаю необходимым.
Не слишком приятная перспектива, а может, все дело в его тоне?
Все же она поспешила в дом. Подальше от него. Общество этого человека утомляло, чтобы не сказать больше. И беда не только в его привлекательности, которую становилось все труднее игнорировать, а в манере говорить и держаться, заставлявшей нервничать, выходить из себя, даже смущаться, что, в свою очередь, вызывало раздражение и стремление спорить по каждому поводу. Господи, и это она, человек милый и сговорчивый. Но рядом с ним…
Глава 11
Переодевшись в мягкий бархат персикового цвета, греховно уютный и неотразимо прекрасный, Маргарет посчитала, что вполне способна общаться с гостями, и спустилась к ужину.
Она ожидала увидеть всех троих в столовой, но там оказался только Себастьян, сидевший во главе стола. Что за наглость! И он не потрудился одеться к ужину! Белая сорочка без галстука, с распахнутым воротом и свободными широкими рукавами, подхваченными на запястьях манжетами! С таким же успехом он мог вдеть серьгу в ухо и нацепить повязку на глаз, потому что ее слуги наверняка посчитали его пиратом!
Дэвид, обычно прислуживавший за столом, стоял у двери и, вне всякого сомнения, трясся как осиновый лист. Недаром бледен как полотно. Причиной этого, похоже, был длинный острый кинжал, которым Себастьян цеплял кусочки мяса с поставленного перед ним блюда с закусками. Ее слуги прекрасно знали, что недопустимо подавать блюда в отсутствие хозяйки. Должно быть, Себастьян настолько запугал Дэвида, что тот решился нарушить правила.
При виде Маргарет Себастьян поднялся и отодвинул стул справа от себя. Она не хотела сидеть так близко к нему, но оказалось, что за столом, кроме них, никого не будет и вряд ли вежливо занимать место на другом конце и перекрикиваться каждый раз, когда захочется поговорить. Но впредь она постарается приходить в столовую раньше Себастьяна.
Дэвид поспешил наполнить бокал Маргарет, прежде чем принесли закуски и ей. Она воспользовалась его уходом, чтобы сказать Себастьяну:
— Моя экономка Флоренс узнала вас, как, возможно, и кое-кто из старых слуг. Нам, наверное, следует объяснить, что вы желаете остаться инкогнито…
— Это совершенно не обязательно, — перебил он. — Я поговорил с вашими слугами. Они будут молчать.
— Вижу, вы полностью в этом уверены. Пригрозили прикончить каждого во сне?
— Вы сами задали тон разговору, — сухо ответил он. — Прикажете наточить кинжал?
Маргарет покраснела. У нее не было извинения собственной грубости, кроме разгулявшихся нервов. Просто она не ожидала, что останется с ним наедине.
— Простите. Неудачная шутка.
— Пытались меня рассмешить? Предупреждаю, что разучился смеяться.
— Глупости. Все смеются. Это в натуре человека, и тут ничего не поделать.
— Значит, я не человек.
Маргарет скрипнула зубами. До чего несносная личность! А закуски так и не принесли! Нет, этот ужин, по всей видимости, будет самым долгим в ее жизни!
Стараясь поскорее замять неприятный инцидент, она вежливо заметила:
— Я ожидала, что Джон и Тимоти присоединятся к нам. Они не голодны?
— Наоборот. Но возвращение в Англию необычайно повлияло на Джона. Этикет требует, чтобы он ел в кухне, с остальными слугами. Что ни говори, а он — мой камердинер.
— Насколько я поняла, он для вас нечто большее.
— Верно. Мы с ним многое пережили. Но спорить с ним не вижу смысла. Это не просто Англия. Это его дом. Напоминает ему о традициях и тому подобной чуши. Опять в загон.
— Вижу, вам это не слишком нравится, — заметила она.
— Мне — нет, но сюда его даже лошадьми не затащишь. А мальчишка во всем берет пример с Джона.
Маргарет тоже расстроило дезертирство Джона, означавшее, что теперь она много времени будет проводить наедине с Себастьяном. И пригласить никого невозможно, если они хотят сохранить инкогнито ее гостя. Оставалось надеяться, что он не будет скрываться слишком долго. Иначе придется заставить себя поладить с ним, несмотря на взаимную неприязнь. С более близким знакомством придет и равнодушие. Впрочем, с ним это вряд ли возможно.
— Кстати, почему вы отказались от дебюта? — поинтересовался он.
Маргарет вскинула глаза, гадая, сколько времени он обдумывал вопрос, прежде чем его задать. Причиной ее затянувшегося девичества послужили определенные обстоятельства, большинство которых были известны всем, кроме долго отсутствовавшего Себастьяна. Так что нет смысла скрывать их от него.
— Не то чтобы не хотела, но в то время была в трауре по отцу и жила в новом для меня доме с вашим отцом в качестве опекуна, — пояснила девушка. — А когда срок траура закончился, я решила, что смогу обойтись без мужа, тем более что видела страдания моей сестры, тосковавшей по навеки потерянной любви. И наблюдала, как ваш брат и его жена только что не вцепляются друг другу в волосы, словно… короче говоря, у меня создалось не слишком хорошее впечатление о семейной жизни.
— Признайтесь, вы просто струсили, посчитав, что никто не захочет взять вас в жены.
Он пытается подтрунивать над ней или действительно так думает? Разве с ним угадаешь? Возможно, последнее. Весьма сомнительно, что этот человек способен над кем-то подтрунивать.
Поэтому Маргарет пренебрежительно фыркнула:
— Бред! И я еще не закончила!
— Вы действительно собираетесь остаться старой девой?
— Да… на некоторое время. Всего лишь глупые мысли молодой девушки. Я просто была недостаточно взрослой, чтобы подойти к этому серьезно. Но когда опомнилась, поняла, что делаю глупости и, вероятно, руководствуюсь неудачными примерами, вместо того чтобы найти себе друга и опору в жизни. Лучшие годы уже миновали, и мое появление в качестве дебютантки вызвало бы только насмешки.
— Господи помилуй, да вам всего двадцать три года. Вы ничего не упустили!
