— Нет, — ответил он слишком резко.
Лицо вновь стало непроницаемым. Маргарет отчетливо осознала, что допытываться не стоит. Он все равно ничего не скажет.
— Как насчет Жюльетт? — спросила она вместо этого.
— А что насчет нее?
— Узнал, почему она подстроила дуэль?
— Нет. И, откровенно говоря, я считаю, что ее мотивы никогда не выйдут на свет, поэтому нет смысла биться головой о стену.
— Ты, должно быть, шутишь?!
— Мэгги, чем дольше я остаюсь здесь, тем сильнее растет во мне уверенность, что я непременно кого-то убью, причем без всякой цели. Это не вернет Джайлза. И не сотрет последних одиннадцати лет.
— Так Дентон тоже не знает? — допытывалась она. — Ты его спрашивал?
— Да, спрашивал, и нет, он не знает, в чем дело, или просто не желает говорить на эту тему. Трудно сказать, поскольку он скрывает нечто терзающее его чувством вины. Кстати, не знаешь, где он?
— В Лондоне, — глухо ответила она, охваченная безрассудной паникой. У нее нет больше доводов. Как уговорить Себастьяна остаться? Есть только последний, отчаянный козырь, карта, которую можно попытаться разыграть. Только вот сомнительно, что она сработает.
Похоже, ее ответ его расстроил. Может, хотел попрощаться с братом? И этого будет достаточно, чтобы задержать его еще на несколько дней.
— Когда он уехал? — спросил Себастьян.
— Сегодня утром. Жюльетт отправилась в Лондон на рассвете. Дентон последовал за ней час-полтора спустя. То ли для того, чтобы вернуть ее, то ли продолжить ссору. Кто знает?
— Она всегда удирает в Лондон после очередного скандала? Или просто не хочет лишний раз встречаться со мной?
— После громких ссор она обычно проводит неделю-другую в столице. Но поскольку на этот раз никто не упоминал об особенно пронзительных воплях, может, ты и прав.
— Кто-то наверняка дал ей знать, что я вот-вот уберусь.
Значит, и это не сработало.
— Насколько я поняла, ты собираешься уехать немедленно.
— Совершенно верно.
Девушка прикусила губу. Ее последний козырь выглядел до неприличия жалким, но она уже потеряла способность мыслить связно.
— Я хотела попросить… об одолжении.
— Мэгги…
— Выслушай меня, — перебила она — Я знаю, что, возможно, и без того у тебя в долгу, но просто не ожидала, что ты уедешь так скоро. Пойми, этим ты поставишь меня в неловкое положение!
— Но в чем дело? — нахмурился он.
— Праздник вдовствующей герцогини. Если мы не приедем, она никогда меня не простит.
— И что из этого?
— Самый быстрый способ потерять положение в обществе — впасть в немилость герцогини. Даже развод — куда меньшее зло по сравнению с недовольством Альберты.
Себастьян помрачнел, как осенняя туча.
— Почему у меня такое чувство, что ты не шутишь?
— Потому что я не шучу. И это всего лишь еще одна ночь в Англии. Сможешь уехать наутро после праздника.
Он заставил ее ждать несколько минут, перед тем как кивнуть:
— Хорошо, но только если мы немедленно вернемся в Уайт-Оукс. Пошлешь кого-нибудь из слуг за горничной и вещами.
— К чему такая спешка? Мне понадобится всего несколько минут, чтобы найти Эдну.
— Немедленно, или уговор отменяется.
— А твоя бабушка? Ты не собираешься попрощаться с ней? — нашлась Маргарет.
Болезненная гримаса исказила его лицо.
— Где она? В оранжерее?
Маргарет кивнула.
— Почему тебе так не терпится? — не выдержала она, когда он встал.
— Отец в любую минуту может спуститься. Он больше не собирается скучать в своей комнате и заявляет, что будет выздоравливать в другом месте. А мне не хочется оказаться здесь, когда он узнает, что мужчина, за которого ты вышла замуж, — это я.
— Понятно, — сухо бросила она, выходя из столовой. И правда, что тут не понять? Этот человек делает все возможное, чтобы его не заставили жениться по-настоящему.
Глава 41
— Выглядишь чудесно, — заметила Маргарет, когда Флоренс уселась рядом с ней на диване в гостиной, намереваясь выпить чаю вместе с подругой. — Такая задорная, энергичная, красивая. А я вообразила, что после нашего неожиданного возвращения ты с ног будешь валиться.
Для экономки и госпожи было вполне в порядке вещей посидеть днем за чаем с пирожными. В своем доме Маргарет решительно отказывалась следовать строгому этикету высшего общества. Слуги были для нее членами семьи, и с ними обращались соответственно. А Флоренс навсегда осталась ее ближайшей подругой.
— А ты выглядишь несколько расстроенной, — удивилась Флоренс. — Не хочешь объяснить, в чем дело?
— Я спросила первой.
Флоренс хихикнула. Обе уже привыкли отвечать подобным образом: привычка, усвоенная с детства.
— Ладно, так и быть, — начала она, понизив голос и оглядываясь на дверь, желая убедиться, что никто не подслушивает. — Признаюсь, мне не хватало Джона.
— Джона? Джона Ричардса?!
— Да. Мы только попытались узнать друг друга поближе, как ему пришлось уложить вещи и отправиться в Эджвуд.
— Значит, он тебе нравится?
Флоренс расплылась в улыбке.
— Знаешь, я уже начала отчаиваться, что встречу человека, соответствующего моим требованиям.
— Ты чересчур разборчива, — поддела Маргарет.
— Просто все здешние мужчины либо слишком молоды, либо стары для меня.
— Чушь! Ты всего лишь предъявляешь завышенные требования.
Флоренс рассмеялась.
— Да, у меня действительно имеются определенные стандарты, и Джон удовлетворяет всем до единого. Я еще не видела его сегодня, но теперь, когда он вернулся, думаю, мы познакомимся еще лучше.
Маргарет не знала, что делать. Ей хотелось исповедаться Флоренс, но если та узнает правду, придет в такое же отчаяние, как она сама. Но… но, может, узнай Флоренс все заранее, попробует уговорить Джона остаться? Себастьян рвется в путь, но это еще не означает, что камердинер захочет последовать за ним. А вдруг предпочтет остаться и завести семью?
— Тебе не все известно, Флоренс. Я бы и без того сказала, но, может, лучше тебе услышать это сейчас?
— Господи, судя по твоему лицу, лучше бы мне и не знать…
— Хорошо, молчу.
— Только попробуй!
Маргарет выразительно закатила глаза.
— Я объясняла тебе, с какой целью отправилась в Европу, но ты, разумеется, не ожидала, что я вернусь женой того человека, за которым охотилась.
