Как говорится, пришла беда — отворяй ворота. Новость о том, что кто-то прикончил Баула, разозлила Белоброва, но не настолько, чтобы тратить на нее свои эмоции. Один момент только вызвал короткий приступ гнева — Боксер должен был еще вчера доложить об этом, но он весь день где-то мотался и только сегодня к нему смогли дозвониться верные люди Белоброва. Скорее всего Боксер отключил телефон, чтобы за ночь собраться с мыслями и найти слова оправдания. Но если у человека две извилины, то это дело безнадежное. Ни ночи, ни жизни не хватит…
А вот и он сам пожаловал, соизволил. Морда виноватая, глазки бегают, не знает, куда руки девать — то за спину их сложит, то вытянет, как на плацу, то на животе в замок сцепит. Нервничает, сучий потрох…
Белобров неохотно поднялся с дивана и сел, откинувшись на спинку и кивнув Боксеру на стул.
— Садись. Рассказывай, что вчера учудили?
— Денис Сергеевич… — Боксер сел на краешек стула, и Белобров с отвращением отметил, что голос его дрогнул. — Баула, кажись, того…
— Знаю я про Гришу. От людей. Хотя ты мне должен был доложить, как только это обнаружилось. Ну рассказывай дальше… Удивляй.
— Там два хмыря московских… Они нам уже два дня кровь пьют.
— Кровь тебе пьют бывший сотрудник генеральной прокуратуры и майор спецназа ГРУ в отставке.
— Ни хрена себе!..Так они…
— Что им нужно и из-за чего была перестрелка на стройке? — перебил его Белобров.
— Да такое вот дело… Та проститутка, у которой был… ну, вы знаете, кто… и которого мы… ну вы знаете что…
Белобров уставился недобрым взглядом прямо в глаза Боксера.
— Ну?!
— Ну и вот… У нее сестра была, она все видела. Ну и мы, конечно, решили ее… А она одного из этих московских подцепила в баре. Я сразу понял, чтобы под его защитой выйти… Ну, смыться от нас. Баул девку убрал, но пацан его видел… Который с пиццей… И этот гаденыш как-то на московских вышел и на нас натравил. И Баула, похоже, шлепнули. Короче, так было: Валерчик, хозяин девок, и я… Мы их, было, прижали, там, на стройке, но те шмалять как начали! Кто ж знал, что они со стволами? И откуда они их взяли? А потом мы уехали, потому что туда налетели менты. Короче, их всех менты забрали… ну и кассету тоже.
— Какую еще кассету? — Белобров резко встал с дивана и сделал шаг к Боксеру.
— Ну эту… Она снимала… А потом она с ней сбежала. Вот такая незадача, — с облегчением закончил свой путаный рассказ Боксер.
Белобров побагровел и яростно вытаращил глаза.
— А вот теперь ты начал меня удивлять, кретин. Кто сбежал? Труп девки? Что за кассета?!
Последние слова он выкрикнул с таким гневом, что Боксер вжался в спинку стула. Так, начинается. Шеф в гневе был страшен. А учитывая, что он копил свою ярость со вчерашнего дня, готовиться нужно к любому исходу. Сам, конечно, Белобров мараться не станет, но под боком всегда наготове Геннадич. А ему ничего не стоит покалечить человека. И это в лучшем случае…
6
Васнецов чувствовал прилив адреналина. Интересно, как выкрутится Плетнев, когда услышит следующий вопрос следователя?
— Гражданин Плетнев, вы утверждали, что у одного из нападавших на «Ставриде» был пистолет «иж». И из него никто не стрелял.
— Ну да, — ответил тот.
— Как человек военный, вы можете отличить «иж» от «беретты»?
— Конечно, могу.
— Так вот, в спинке кровати в номере убитой Гавриленко была найдена пуля тридцать восьмого калибра, от пистолета марки «беретта», с частичками крови на ней.
Васнецов впился взглядом в лицо Плетнева. Стекла его очков хищно блеснули, и Антон понял — следователь очень рассчитывает на то, что он сейчас смутится или как-то выдаст свое волнение.
— И что? В чем вопрос? — невозмутимо спросил Плетнев.
— А в том, что выстрел был сделан предположительно пятьдесят-шестьдесят часов назад. И исходя из ваших показаний вы теоретически могли оказаться в номере в то время, как был произведен выстрел. У вас есть оружие, гражданин Плетнев?
Васнецов подался вперед, и Плетневу показалось, что он хочет его загипнотизировать. Во всяком случае, колючим взглядом своих холодных глаз впился в глаза Плетнева.
— Мне запрещено носить оружие, — спокойно ответил он и переменил позу — облокотился на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Вы можете объяснить, откуда там эта пуля? — продолжал сверлить взглядом Плетнева следователь. Голос у него был недовольный, потому что он ожидал другого эффекта. А майор в отставке даже бровью не повел.
— Я думаю, что кто-то стрелял в кого-то. Но это только предположение, — насмешливо ответил Плетнев.
— Вы что, издеваетесь надо мной? — вскипел лейтенант.
— Нисколько. Когда я был в номере, не видел, чтобы кто-то стрелял. И выстрелов не слышал. Так что это могло произойти до того, как я пришел туда или после…
Васнецов сжал в руках ручку, чтобы не показать свое раздражение. Обычно сдержанный и холодный, он сейчас готов был взорваться, так разозлила его невозмутимость Плетнева. Конечно, не стоило рассчитывать на то, что Плетнев как-то по-особому отреагирует на его вопрос. Васнецов и так понимал, что он ни при чем. Но хоть бы тень волнения мелькнула на лице у этого москвича…
Как и все провинциалы, Васнецов не любил москвичей. Он считал, что им не по праву достались те привилегии, которыми они совсем не дорожат, потому что воспринимают как должное. По праву рождения. Москва — город дорогой, но и зарплаты там куда как выше. Там и больше строят, и магазины всегда полные, и работы на всех хватает. Не зря же туда стекаются со всего бывшего Советского Союза. Вон, даже его племянник, сын двоюродной сестры, не захотел после окончания школы милиции остаться в Новороссийске, а поехал в Москву. Живет в общаге, питается как попало, но в родной город возвращаться не хочет. Говорит: в Москве больше перспектив. Хотя очень сомнительно, чтобы он в ближайшие годы продвинулся по карьерной лестнице. А чтобы из общаги выбраться, это только на москвичке нужно жениться, да чтобы ее родители еще и захотели принять на свою жилплощадь провинциального паренька. Хотя есть такие ушлые ребята из провинциалов, что просчитывают все ходы на много лет вперед. Мама когда-то рассказала, как сын ее приятельницы женился на москвичке. Его прописали сначала временно, тоже люди неглупые, боялись, что именно из-за прописки женился на их дочери. Пять лет прожил он со своей женой в браке. Нормально жили, без скандалов, ребенка даже родили. А потом бац, как только получил постоянную прописку, подал на развод. Пришлось родителям его бывшей жены квартиру продавать, потому что зять устроил им невыносимую жизнь. Сами перебрались в спальный район, потому что бывшему зятю тоже жилье нужно, по закону. А чтобы остаться в центре и купить две квартиры, денег не хватало. Купили ему комнату в малонаселенной коммуналке, он еще и кочевряжился. И та ему не подходит, и эта далеко от работы. А его родители потом под Новороссийском дачу продали, доложили денег, и он купил себе однокомнатную. Это же он планировал такой ход, еще когда жениться надумал! И ребенка завел не из любви к детям и не потому, что потомство хотел, а чтобы усыпить бдительность московских родственников. Нет, такого Васнецов понять не мог. Поступок этого парня он, конечно, осудил, но мелькнула мыслишка — а ведь ловко он все устроил. Собственная квартира в Москве при средних достатках за каких-то пять лет — это же просто фантастика.
