— Да, конечно, — заторопился Кокин, видимо, боясь, что Плетнев не станет его слушать, — но теперь, когда все обстоятельства, если, конечно, можно так выразиться, раскрыты… я могу, наверное, сказать вам…
— Что? — насторожился Плетнев.
— В ту ночь… ну-у, когда была попытка ограбления, я видел Глеба Шумилова. Точнее слышал его голос. Стоя в коридоре, они говорили о каких-то очень больших деньгах, и вот тогда-то…
— Кто был второй?
— Ясенев! Академик Ясенев.
— В какое время это было?
— Точно, конечно, сказать не смогу, но вскоре сработала сигнализация, примерно, через полчаса…
Глава 15
Итак, Глеб Шумилов и академик Ясенев. Если, конечно, Кокин не наводит тень на плетень, чтобы уйти от ответственности.
То, что к похищению «Клюквы» был причастен Глеб Шумилов, вице-президент компании и двоюродный брат Дмитрия Шумилова, — в этом Турецкий даже не сомневался. Но чтобы притянуть к этому и главного разработчика иммуностимулятора… М-да, неисповедимы пути Господни!
И в то же время, на каком основании предъявить человеку обвинение?
Однако надо было что-то делать, что-то предпринимать, тем более что результатов его сыскных способностей уже ждал Шумилов-старший, и Турецкий, не мудрствуя лукаво, позвонил Ясеневу, попросив академика более подробно и в то же время более доходчиво рассказать о «Клюкве». На удивленный вопрос академика: «А вам-то зачем это?» — вынужден был наплести целый короб вранья, вроде того, что ему, мол, важно знать, какое направление в фармацевтической промышленности может быть приоритетным для шумиловской разработки.
— Но вы же понимаете, что по телефону этого не объяснишь! — то ли возмутился, то ли удивился Ясенев.
— Естественно! И поэтому я готов подъехать к вам в любое, удобное для вас время.
— В принципе, я и сейчас мог бы вас принять, — после недолгого раздумья соизволил пойти ему навстречу Ясенев.
— Прекрасно, Иван Иванович! Я еду.
Завороженный мельтешением каких-то красочных микроорганизмов, Турецкий наконец-то оторвался от окуляра микроскопа и восхищенно произнес:
— Как в кино!
— Кино… — с нотками презрительного высокомерия в голосе отозвался Ясенев, все это время исподволь наблюдавший за Турецким. — Это «кино», как вы изволили выразиться, тянет на Нобелевскую премию, и если звезды лягут так, как надо…
«М-да, этому академику скромности не занимать», — про себя отметил Турецкий, рассматривая роскошный кабинет главного разработчика изделия с идиотским названием «Клюква», а хозяин этого кабинета между тем продолжал:
— Надеюсь, вы понимаете, что я вам показал и рассказал только сотую, если даже не тысячную часть из того, что уже сделано — на остальное не имею права. И вы теперь, надеюсь, действительно понимаете, что это чудо?
Турецкий покосился на Ясенева. Этот человек обладал необыкновенным свойством вызывать к себе отрицательные эмоции, хотя, казалось бы, и не говорил тебе лично ничего паскудного. И это было более чем странно. Судя по всему, он просто не видел человека, с которым разговаривал в данный момент, восседая на сотворенном им же самим троне патологического самомнения.
«М-да, тебе бы, Иван Иванович, психиатра толкового, да чтобы он с тобой поработал по-свойски», — пронеслось в голове у Турецкого, однако вслух он задумчиво произнес:
— Да, конечно, все это очень интересно. И теперь, собственно, мне понятен тот ажиотаж, который закрутился вокруг шумиловского иммуностимулятора.
Он даже сам не заметил, какую допустил «бестактность», назвав «Клюкву» шумиловской, и только когда увидел посеревшее лицо академика, понял, что обратной дороги уже нет и, судя по всему, разговор придется вести напрямую. Впрочем, решил Турецкий, может это и к лучшему.
— Извините, я кажется увлекся…. — послышался резкий голос Ясенева, чем-то похожий на скрип телеги на деревенских ухабах. — Иногда забываю, что есть на свете люди, которые не разбираются в биохимии. Полчаса вам объясняю принцип работы созданного в моей лаборатории иммуностимулятора и не удосужился даже спросить, знаете ли вы, что такое дезоксирибонуклеиновая кислота…
М-да, этот академик умел бить, причем наотмашь и очень больно, чтобы окончательно унизить своего оппонента, растоптав его академическими сапогами.
«Ничего-ничего, — мысленно усмехнулся Турецкий, — будет и на моей улице праздник».
Он улыбнулся Ясеневу с обезоруживающей ухмылкой и, как бы отвечая на его вопрос, столь же обезоруживающе просто произнес:
— Ну, на это, положим, моих познаний хватит… Если не ошибаюсь, это ДНК, да?
Ясенев молчал, видимо не считая нужным опускаться до подобного примитива.
— А скажите мне, Иван Иванович, ведь для того, чтобы работать в компании Шумилова все-таки необходимо владеть хотя бы азами химии, не так ли?
— Ну-у, естественно… — процедил Ясенев, лихорадочно соображая, к чему бы это столь высокопоставленный сыщик задал этот вопрос. — Но только я не понимаю…
— Сейчас все поймете, — остудил его нетерпение Турецкий. — Вот скажите, Глеб Шумилов… он же ни хрена не смыслит ни в химии, ни в медицине, ни тем более в фармацевтике, в отличие от моего друга Димы Шумилова. Но при этом он является вице-президентом компании, фармацевтической компании! Так вот, подобная расстановка сил не мешает вам работать?
Ясенев пристально смотрел на Турецкого, однако в его глазах практически невозможно было что-то прочитать.
— Я… я не вправе судить о профессиональных качествах Глеба, — наконец-то выдавил он из себя. — Пусть этим занимается сам Шумилов. Однако должен заметить, что Глеб, в первую очередь, — экономист и бизнесмен, и насколько я знаю, занимается он только финансовыми вопросами.
— Прекрасно! — обрадовался Турецкий. — Он действительно экономист и бизнесмен. И, как мне кажется, в первую очередь он все-таки бизнесмен. И именно поэтому у меня к вам вопрос…
Ясенев молчал, все так же пристально всматриваясь в лицо Турецкого. Что и говорить, школу в свое время он прошел достойную. И умел держать удар.
— Какие финансовые вопросы вы обсуждали с Глебом Шумиловым в ту злополучную ночь, когда была совершена попытка выкрасть из сейфа шумиловский иммуностимулятор.
Турецкий нарочито сильно произнес слово «шумиловский», однако Ясенев на этот раз даже не прореагировал на эту язвочку. Просто в его взгляде что-то изменилось, и он произнес, не сводя с Турецкого все того же пристального взгляда:
— Мы разговаривали о предстоящей выставке… — Подумал немного и добавил, видимо для пущей убедительности: — О том, как лучше организовать презентацию…
— И разговаривали, насколько я могу догадываться, у вас в кабинете?
— Да, в моем кабинете! А что?
