Меркулов сверкнул глазами:
— То есть ты хочешь сказать, что Щеткин все-таки не при делах, я правильно понял?
Турецкий неопределенно кивнул.
— Это я сейчас не при делах, так что окончательные выводы — по твоей части, Костя. Все бывает — и гусь свистит, и рак летает. Может… может, Щеткин как раз и есть тот, кого мы ищем.
— Ну, уж это ты брось, Саша! Ты бы глаза его видел! Я понимаю, что их к делу не пришьешь…
— Ладно-ладно, не кипятись. Я сам с ним знаком с незапамятных времен. Но давай просто допустим, что чисто логически Щеткин может быть пособником террориста. Допустим?
— Ну, допустим.
— Хотя именно в этом его пока еще не обвинили?… До того, как я впал в кому, у нас вроде была презумпция невиновности?
— Она и осталась, — успокоил Меркулов. — Кроме визуального подтверждения денежной связи с террористом, на Щеткина ничего нет.
— Тогда есть и другой вариант, который мы тоже исключать не можем.
— Какой? Совпадение? Теоретически — конечно.
— Нет, про это забудь. Вероятность настолько ничтожная, что ее не стоит принимать всерьез.
— Я тебя не понимаю, — начал злиться Меркулов. — Ты сам не веришь, что Щеткин при делах.
И тут же начинаешь уверять, что банального совпадения его связи с террористом быть не может! Что же тогда?
— Не прессингуй, Костя. Сейчас объясню, что я имею в виду. Помнишь, как Штирлиц Мюллеру голову морочил, когда его отпечатки нашли на чемодане русской радистки? Он доказал, что был в районе бомбежки, там, где был дом радистки, и помог перенести вещи. Нашли косвенного свидетеля, и все совпало. Отмазался. Но ведь это же чушь, Костя! Реальный Мюллер, реальный разведчик ни за что не поверит в такое совпадение в миллионном городе! Нет, мы пойдем другим путем. Предположим, что Щеткина могли подставить.
— Подставить, — механически повторил Меркулов. — Хм… Не могу сказать, что не думал об этом, но как-то не очень одно с другим вяжется.
— Все вяжется. Сделали мужика крайним… Или он что-то знал… Или мог узнать. Что наиболее вероятно.
— Что наиболее вероятно? — задумчиво повторил Меркулов.
— Мы же имеем право такое предполагать? В конце концов, именно он принес мне амулет… — Турецкий механически покрутил джойстик и снова немного поездил. — А если его подставили, то это мог сделать тот, кто… Кто…
Турецкий закашлялся и кашлял так долго, что заставил Меркулова немного испугаться. Константин Дмитриевич уже заозирался было в поисках медсестры, но Турецкий остановил его движением руки.
— Сигаретку бы сейчас, — вздохнул он.
— Совсем сдурел?! — рассердился Меркулов.
— Да ладно тебе, — примирительно сказал Турецкий. — Сам же мне курево притащил, забыл, что ли? Ну, так кто брал с поличным Щеткина? Кто это был?
— Капитан Цветков, — сказал Меркулов. — Из министерства.
— Ну и?… — подтолкнул его Турецкий.
— Ты хочешь сказать, крыса в МВД?
— Я пока ничего не говорю, заметь…
— Черт! Во-первых, у меня нет никаких оснований требовать внутреннего расследования, а во-вторых, я вовсе отстранен от дела. Что я могу сделать?
Турецкий посмотрел в потолок и пробормотал:
— Легально — ничего.
— Вот именно. Они помолчали.
— Если бы я мог ходить, — сказал Турецкий.
— То что бы ты сделал?
— Я бы пошел к Щеткину и поговорил с ним…
Меркулов расхохотался. Гениальная идея, ничего не скажешь.
— А так даже не знаю, что тебе посоветовать, — совершенно серьезно продолжил Турецкий. Он дернул джойстик и развернул кресло к окну. — Со Щеткиным надо серьезно поработать, Костя.
Колокатов
Небо было сероватым, и накрапывал легкий дождик. На берегу Яузы, у парапета, стоял Цветков. Он потерял свою былую развязность, нервно курил и оглядывался на проезжающий транспорт. Через дорогу перебегала собака. Машины ездили редко, но очень быстро. Цветков невольно улыбнулся, провожая взглядом тяжелый КрАЗ, взвизгнувший пару раз тормозами, — собака едва не угодила под его колеса. Цветков вспомнил, как читал прошлогодний отчет ФБР о расследовании тяжких преступлений, включающий подозрительные смерти и убийства, — некоторым сотрудникам МВД предоставляли такую информацию. 99-летняя жительница города Нью-брафтона погибла. На следующий день ей должно было исполниться 100 лет, но, когда она пересекала дорогу вместе со своей дочерью, отправляясь на вечеринку в честь дня своего рождения, ее инвалидное кресло было сбито грузовиком, доставлявшим ей же именинный пирог! Вот так злая ирония судьбы…
Цветков вспомнил свой последний день рождения. Было неплохо… А жить до ста лет ему и даром не надо. Вполне хватит восьмидесяти.
Наконец к парапету подъехал тот автомобиль, который он ждал. Из кабины вышел Колокатов. Цветков смотрел на него выжидающе. Колокатов молчал с таким видом, будто он Цветкова не знает вовсе и просто вышел прогуляться.
— Дмитрий Сергеевич, как я вас ждал! — не выдержал Цветков. — Мне очень нужно поговорить.
— Что за фарс? В чем дело? — холодно сказал Колокатов и подошел ближе.
— Дмитрий Сергеевич, — взволнованно заговорил Цветков, — я получил выговор на работе за то, что арестовал Щеткина с нарушением процессуальных норм. Мне сказали, что это инициатива Генеральной прокуратуры. Еще сказали, ведется внутреннее расследование с целью, с целью… Вы хотите меня… отстранить? Но почему?!
— Проявляете излишнее рвение, капитан. Цветков отшатнулся:
— Дмитрий Сергеевич, вы… шутите?
— Нисколько.
— Я же все делал, как было условлено! Колокатов молчал.
— Вы хотите сказать, что я плохо работаю?
— Именно.
— Но объясните же!
— А что тут объяснять? У тебя же на лице все написано.
— Что у меня на лице? — спросил вызывающим тоном Цветков.
— Есть такая симпатичная американская поговорка: «Если оно похоже на утку и ходит как утка, значит, наверное, утка и есть».
— Что у меня на лице?… — повторил Цветков теперь уже растерянно.
— Что ты тупой и жадный подонок, — отчеканил Колокатов и повернулся к машине.
— А у вас что на лице написано? Он же вам на счет деньги переводил! — с отчаянием закричал Цветков. — Вам! Я-то свои жалкие гроши наличкой получал!
Колокатов обернулся. С интересом оглядел Цветкова — так, будто увидел его первый раз.
— Что вы имеете в виду, капитан? Какой счет?
Цветков сперва оторопел, потом понял, в чем дело: Колокатов боится. Все боятся! Цветков принялся лихорадочно расстегивать одежду. Закричал истеричным голосом:
