— Я пустой! Прослушки нет!
Колокатов, сперва следивший за этим процессом с удивлением, расхохотался.
Цветков даже немного успокоился.
— Вы просто объясните, Дмитрий Сергеевич!
Я же доверял вам! Я первый подставлялся, всю черную работу сделал! А теперь я стал не нужен, и вы меня решили этим маньякам на съедение отдать?! Или… или своим же?! — Цветков по ходу своей истерики, видимо, делал выводы. — И чистеньким смыться, со счетом на черт знает каких Каймановых островах?!
Колокатов снова подошел к Цветкову. Сказал спокойно и даже дружелюбно:
— Ты еще очень молодой, капитан. И у тебя больная фантазия. Пойми, все бы было в порядке, если б ты не вел себя как психопат из второсортного американского фильма. А теперь — неделя-другая, и все поймут, откуда ноги растут. К тому же ты клиентов наших очень обидел. Я, как мог, дело утряс, но тебе сейчас нужно исчезнуть. — Он похлопал Цветкова по плечу. — Пересидеть, пока все не утрясется.
Цветков отступил на пару шагов.
— По-моему, вы собираетесь выстрелить мне в лоб, Дмитрий Сергеевич…
Колокатов усмехнулся и сказал презрительно:
— Все-таки ты дурак.
Повернулся и снова пошел к машине.
Цветков рванул пистолет из наплечной кобуры, но не успел даже прицелиться.
Колокатов резко обернулся и выстрелил.
Цветков оказался прав: пуля попала ему в лоб. Он опрокинулся на землю.
— Ну разве не дурак?… — пробормотал Колокатов.
Подумал секунду-другую, вытер на всякий случай рукоятку пистолета и зашвырнул его в реку.
Георгий
— Ну все, довольно, — сказал Георгий. — Хватит, говорю!
И Аня наконец отлепилась от него.
Его немного раздражала ее потребность в ласке после интима, но он сдерживался. В конце концов, девчонка совсем недавно открыла для себя секс, так пусть хоть насладится им напоследок. Ему не жалко… Она, правда, считает это любовью. Дурочка.
Аня ушла в ванную, а у Георгия зазвонил телефон. Он посмотрел на номер, который определился на дисплее мобильника, и улыбнулся — краешком рта, глаза же при этом оставались совершенно холодными. Это звонил Ринат Алиев. Когда-то они вместе воевали в Анголе. Теперь Ринат возглавлял движение и жил в Эмиратах. В России ему было находиться нельзя. Георгий получал от него деньги. Да, собственно, и инструкции. Про себя он насмешливо называл его спонсором, но Ринат, конечно, был больше, чем просто бухгалтер или даже денежный мешок. Эти взрывы, точнее, акции… Он ведь выполнял не только собственные желания, но и требования тех, кто платил.
— Привет, — сказал Георгий, нажав на клавишу talk.
— Я уже думал, ты умер, — ответил Ринат недовольным голосом.
— С чего бы это?
— Как — с чего?! Почему дело стоит? Почему ничего не происходит?
— Ничего не стоит. Все движется своим чередом.
— Тогда в чем проблема?
— А в чем? — как эхо отозвался Георгий.
— Я еще раз спрашиваю, почему нет следующего взрыва?
— Ринат, не стоит меня торопить. Ты отлично знаешь, как я работаю. Все будет сделано в лучшем виде.
— Когда?
— Когда я буду к этому готов.
— Поторопись, — сказал Ринат после паузы. — Если ты думаешь, что время не ограничено, то ты не прав. Время вышло, Юра… Ты меня слышишь?
— Да.
— И ты меня понял?
— Да…
Прежде, двадцать лет назад, когда они были совсем молоды и Георгию случалось слушать разговоры Рината о мусульманстве, он относился к ним скептически. Теперь многое изменилось. Недавно Ринат говорил Георгию, что из 143 миллионов россиян 23–24 миллиона — мусульмане. Большинство, как известно, живет на Северном Кавказе, в Татарии и Башкирии. Правда, официальная цифра 14,5 миллиона человек, но Георгий склонен был верить Ринату — он человек педантичный, обманывать не станет. В любом случае получалось, что Россия — страна с самым высоким процентом мусульман среди европейских стран, за исключением разве что Турции. В Советском Союзе было всего 150 мечетей, а сейчас в России их уже около 6 тысяч! На фоне религиозной дискриминации, бедности, коррупции и безработицы, процветающих на Северном Кавказе, ренессанс ислама совпал с распространением исламского терроризма и гораздо более пуританского, чем традиционный российский ислам, ваххабизма. Для таких людей, как Ринат, властолюбцев, но и подвижников идеи, ситуация для достижения своих целей сложилась идеальная.
У него, у Георгия, свои цели и задачи, но в средствах достижения они с Ринатом совпадают. И сейчас это главное.
«Эх, мне бы еще недельку, — подумал Георгий. — Я бы такой роскошный фейерверк устроил!.. Но время, наверно, действительно вышло, иначе к чему бы Ринат стал говорить в телефонном разговоре открытым текстом? Даже по имени назвал, а это уже ни в какие ворота не лезло…»
Он достал из аппарата сим-карту и разрезал ее ножницами.
Ну, раз они требуют… В конце концов, сменные машины в нужных местах расставлены, прикрытие организовано…
Он закрыл глаза и в сотый раз представил маршрут движения.
Что ж, можно и начинать.
Плетнев
День был чудесный. Солнце светило ярко, но не назойливо. Плетнев и Ирина шли по улице. Вася с мороженым в руках то обгонял их, то возвращался и напевал:
Этот поезд в огне, и нам не на что больше жать…
Этот поезд в огне, и нам некуда больше бежать…
Плетнев засмеялся:
— Откуда он, хотелось бы понять, Гребенщикова знает? Это ведь два поколения назад модно было.
— У меня дома сегодня по радио звучало, — улыбнулась и Ирина. — Вот мальчик и запомнил. Он у вас вообще очень восприимчив.
Плетнев заинтересовался:
— Преподаватель консерватории слушает рок-музыку?
— Ничто человеческое нам не чуждо.
— Повезло Турецкому, — кивнул Плетнев. И тут же смутился, потому что в данных обстоятельствах его фраза прозвучала, мягко говоря, двусмысленно. Турецкий все-таки в больнице. Но Ирина, кажется, отреагировала вполне благосклонно — просто благодарно кивнула.
Возвращаясь к недавнему разговору, Плетнев сказал:
— И все-таки мне неудобно оставлять его у вас.
— Да бросьте, Антон! Абсолютно никакой проблемы в этом я не вижу. Вася спокойно может побыть у меня. Все будет замечательно. Я с удовольствием за ним присмотрю… Не будет мне это в тягость, уверяю вас, — добавила Ирина, заметив, что Антон едва заметно нахмурился. — Не может же, в конце концов, ребенок жить в офисе! Да еще днем мотаться с вами по городу — тоже удовольствие ниже среднего… Слушайте, ну что вы все время хмуритесь, скажите уже, в чем дело?
