— Слишком у нас страна большая, — вздохнул Меркулов. — Слушай, Саш, здесь кофе где-нибудь можно попросить?
— Зато мозги маленькие. Нет бы поучиться у соседей, но как же — у советских собственная гордость.
— Саша, — возмутился Меркулов, — чего ты от меня-то хочешь? Я заместитель генерального прокурора, а не… не…
Пока он подбирал подходящее выражение, Турецкий подъехал к окну, взял папку, вынул из нее фотографию Грозова.
— Я вспомнил его, — сказал Турецкий.
— Что? Ты его знаешь?! — Меркулов моментально взбодрился.
— Я — нет. Но в прошлом году у нас было дело о похищении американского режиссера, помнишь?
— Еще бы. Висяк, — сказал Меркулов со значением. — Или у тебя новая версия и это ангольский спецназовец его похищал?
— Не о том речь. Тогда пропала девчонка из ВГИКа. Кира ее звали, очень хорошенькая и совсем молодая. Ее потом выловили из Яузы со сломанной шеей.
— Я помню, — еще раз с неудовольствием подтвердил Меркулов. — Но этим делом мы уже не занимались. Районная прокуратура расследовала. Кажется, тоже висяк оказался? Не нашли убийцу?
— Верно. Но я тогда интересовался следствием. Ее друзья составили фоторобот мужика, с которым она вроде бы встречалась. Таинственная личность и все такое. Так вот, — Турецкий помахал фотографией Грозова, — это он.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Саша, ну сам посуди! Фоторобот недавний, а снимок Грозова — двадцатилетней давности.
— В том-то все и дело. Если бы они по времени совпадали, я бы сомневался. В том-то и фокус, что большая разница во времени и, конечно, он изменился, заматерел, но черты лица, скулы, брови, нос, подбородок — все прежнее. Я этот фоторобот отлично помню.
— Да, может, он просто похож, и все. Это совпадение или тебе померещилось. Чего в жизни не бывает. У нас во дворе дворник на Брежнева знаешь как похож?
— Говорю тебе, ничего мне не померещилось!
Вот прямо сейчас позвони в Бабушкинскую прокуратуру, выуди у них фоторобот из архива и сам убедись. Ребята, которые его надиктовывали, не пустяковые свидетели.
— Что за ребята?
— Актриса и кинооператор, такие во внешности не напутают. Их фоторобот лучше любой фотографии.
Меркулов вынул мобильный телефон.
— Если ты прав, у нас теперь будет его настоящее лицо.
Спохватился, глянул на часы — слишком рано, надо подождать не меньше получаса.
— Значит, — сказал Турецкий, — он еще год назад девчонок натаскивал. Готовился, гад, основательно… Ничего, недолго осталось.
Щеткин
Щеткин с потерянным видом сидел на стуле в помещении для допросов СИЗО. Напротив него был только пустой стол. Щеткин выглядел очень измученным. Дверь в кабинет открылась, и вошел Меркулов. Щеткин немного оживился.
— Константин Дмитриевич! Не ожидал… Но как же я рад вас видеть! Вы не представляете!
Меркулов сделал знак конвойному. Тот вышел, закрыв за собой дверь.
— Здравствуй, Петр.
Меркулов сел напротив и внимательно оглядел Щеткина.
— Н-да-а… — протянул Меркулов. — Есть такая французская поговорка: «Сухой рыбак и мокрый охотник являют вид печальный».
— И кто же я, рыбак или охотник?
— Сам выбирай. Боюсь только, как бы не наживка.
Щеткин вздрогнул.
— Константин Дмитриевич, прежде чем вы будете меня допрашивать, я…
— Это не допрос, — перебил Меркулов.
— Как это? А что тогда?
— Беседа. Меня отстранили от дела.
— Из-за меня? Из-за чего? А! Из-за Турецкого, да?
Меркулов молчал.
— Константин Дмитриевич, я не виновен.
Меркулов не реагировал.
— Террорист не мог сделать этого без своего человека в органах… А вдруг будет следующий взрыв?
Если вы этого человека не найдете…
Меркулов по-прежнему молчал. Щеткин пробормотал убитым голосом:
— Понятно. Вы считаете, что крыса — я.
— Я так не сказал.
— Но думаете, ведь верно? Все против меня… — Щеткин вытер мигом вспотевший лоб. — А Турецкий что-нибудь говорит? Он как вообще? В порядке?
— Не особо.
— Да, я понимаю. Передайте ему…
— Что?
— Нет, ничего не надо. Просто скажите: пусть поправляется.
— Ладно.
Щеткин ждал, что Меркулов скажет хоть что-нибудь, но Меркулов ждал того же от Щеткина.
— Константин Дмитриевич, меня подставили. Ну, что мне еще добавить? Я ничего не знаю. Это все слишком неправдоподобно, разве вы не понимаете? Эти деньги, фотография. Как по заказу. Слишком много на меня показывает… И этот Цветков, просто упырь какой-то. Проверьте его! Может быть, он и есть крыса…
— Цветков убит, — сказал Меркулов. — Отчасти поэтому я здесь.
— Черт!.. Чего-то такого я и боялся. Как это случилось? Где его нашли?
— Вчера вечером на Лосином острове, с пулей в голове.
— Следы заметают… Что же так не везет-то, а?! Константин Дмитриевич, а вы сами знали этого Цветкова? Кто он был, откуда вообще взялся?
— Не знаю… Какой-то карьерист, не так давно из провинции. — Заметив, как нахохлился Щеткин, Меркулов добавил: — Я это говорю совсем не на твой счет, Петр. Просто действительно про него мало что… Колокатов больше знает. Они не раз сотрудничали.
Щеткин оживился:
— Колокатов? Дима Колокатов?! Ваш помощник, верно? Он меня недавно допрашивал. Да и вообще, мы тыщу лет знакомы… еще с юрфака… Константин Дмитриевич, выпустите меня!
— Что ты несешь, Петр?
— Но я здесь совершенно бесполезен, поймите!
— Звучит довольно наивно, — буркнул Меркулов. — С точки зрения юриспруденции, в СИЗО тебе сейчас самое место. Да и потом, как будто это мне решать. Не в силах я тебя выпустить, уж прости.
— Как вы не понимаете, я должен выйти отсюда! Сделайте что-нибудь, придумайте! Мне и нужно-то всего лишь несколько часов!
Несмотря на весь драматизм ситуации, Меркулов не выдержал и засмеялся:
— Ты точно не в себе.
Щеткин ответил с вызовом:
— Считайте, что так. Я сошел с ума! И если завтра меня обнаружат в камере с перерезанными венами, это будет на вашей совести… Мне теперь терять нечего!
Меркулов по-прежнему улыбался:
— Не шантажируй меня, это бесперспективное занятие. — Однако глаза его заблестели, он явно что — то обдумывал.
