— Это, очевидно, не простой вопрос, Саша. Могу пока сказать тебе, что Краева «держит» кто-то в Москве. Кому-то он очень нужен, выгоден.
— Слушай, а не может так быть, что мы напрасно создаем себе монстра? Вдруг это не его кто-то поддерживает, а он сам содержит «своих» в столице, чтобы в нужный момент успеть нажать на рычаги? Такой вариант твоим коллегам не приходил в голову?
— А на чем основан такой вывод? Или, точнее, предположение? У тебя имеются какие-нибудь конкретные факты?
— Я слышал там, что он сам чуть ли не в Государственную Думу собирается. Во всяком случае, не раз заявлял об этом в разных компаниях, которые считал «своими». Тот же Неделин свидетельствует. Может, кто-то усиленно проталкивает его? Конечно, не доказательство, но… повод для размышлений. И, между прочим, в записках Неделина отмечен факт, что именно Краев собирал «взносы» со своих коллег и, естественно, ныне покойников, на выборы депутата от области в Госдуму. И сам Неделин вынужден был «отвалить» сто тысяч долларов. А этих успешных бизнесменов, которым вдруг потребовался свой депутат в столице, было тогда «охвачено» Краевым десятка полтора. Ну, половина из них уже пребывает на том свете. Вот и делай выводы. Так кому конкретно был нужен «свой» депутат? Краеву или еще кому-то, стоящему за кулисой? А мы рассуждаем, где у нас коррупция, смешно…
— Хм, а что, любопытный вариант… Так мы что же, по-твоему, действительно с «соломенной страшилкой» имеем дело? Но ведь факты, в том числе и твои, говорят как раз об обратном.
— Любой факт можно повернуть, куда угодно, в зависимости от нужды.
— А ты знаешь, я сейчас, пожалуй, тоже готов предположить, что именно он сам и может стоять во главе какой-то крупной организации. Один же вряд ли бы справился с тем, чтобы удержать в своих руках контрабанду наркотиков по всему югу страны. Если это, на самом деле, так. Записок покойного Неделина для доказательства такого обвинения, ты понимаешь, недостаточно. Да к тому же, по твоим словам, тот и сам вполне мог быть замешан в торговле наркотиками. В начале, в конце, — это теперь не суть важно.
— Я тебе скажу так, Тарас, уж извини мою откровенность. Если твои парни до сих пор не выяснили, какой пост в своей организации занимает и чем вообще занимается Краев, тогда что они вообще умеют делать? Получается, что я за два дня выяснил для себя гораздо больше, чем они за все время своей оперативной разработки и документирования? И это ты называешь толковой работой?
Казаченков расхохотался:
— Ну, так что, саблю назад заберешь?
— Да иди ты со своей саблей! Ты мне вот о чем скажи. Если они там внимательно наблюдают за объектом, то, может быть, в курсе того, какова реакция этого монстра после выступления телевидения? Я знаю лишь о самом факте передачи. А о реакции ничего, не у кого спросить. Прокурор, между прочим, ответил мне невнятно, что, мол, они там, у себя, думают сейчас, потому что не все, относительно Краевской взятки, оказалось при ближайшем рассмотрении, именно так, как оно первоначально им всем представлялось. Видишь, какой изысканный оборот речи? А, по-моему, он просто получил по жопе от того же Краева, и вся его смелость и принципиальность оказались как раз там, откуда растут его ноги.
— А я к этому вопросу сейчас и подхожу, — улыбнулся Тарас. — Твой наскок с саблей наголо, конечно, впечатление в городе произвел, но… Дорогой Саша, не все действительно получилось так просто и убедительно. Реакция есть, но она тебя вряд ли обрадует.
— Погоди, Тарас, сделай паузу. Я тебе сейчас сам расскажу, какова реакция, а ты просто ответишь мне: да или нет, и этого нам с тобой будет вполне достаточно. Готов?
— Слушаю внимательно.
— Итак, прокурора Махотина, разделившего вместе со мной негодование перед камерой телевидения и, естественно, массовой зрительской аудиторией, вызвали в администрацию или еще куда-то для того, чтобы объяснить популярно, что он глубоко не прав, неразумно поддавшись влиянию момента. Этим «высоким чином» может быть кто угодно, не исключая даже заместителя генерального прокурора по федеральному округу, которому столь громкий скандал совершенно не нужен. По каким причинам, рассуждать мы с тобой не будем, зачем нам сейчас вмешиваться в чужие государственные дела, верно?
Казаченков медленно, словно в раздумье, кивнул.
— Идем дальше. В тот же день, то бишь вчера, в прокуратуру, либо прямо в суд, поступило гневное заявление господина Краева, в котором тот объясняет, как в самом деле складывались события. Приезжий частный сыщик Турецкий, к которому лично он отнесся с огромным уважением, помня его прошлые заслуги перед правосудием, потребовал от него крупную взятку за то, что не станет строить свои обвинения на том, будто якобы заказчиком обоих «громких» в городе преступлений последнего времени является Корней Петрович Краев. У него, сыщика, имеются, мол, к тому веские доказательства. По этому поводу Корней Петрович, уважаемый в городе, области, федеральном округе и родном отечестве человек, для которого всю жизнь путеводной звездой была одна лишь истина, решил посоветоваться со своими бывшими коллегами, мнению которых он безусловно доверяет. И те предложили ему принять это гнусное предложение и дать наглому москвичу взятку, но… мечеными купюрами. Что и произошло. Но вот спецслужбы, как нередко бывает, оказались не на высоте. Опоздали перехватить сыщика Турецкого с мечеными купюрами, чтобы взять его «на горячем». Но, к великому изумлению всех честных людей в городе, приезжий Турецкий оказался самым обыкновенным провокатором, ибо, выманив взятку, немедленно отправился с нею на городское телевидение. Дальнейшая его цель действий была понятна. Обманным путем, с помощью городского прокурора, который, ввиду собственной близорукости, простительной, однако, в связи с его преклонным возрастом, попал, как кур в ощип, а также мерзкого типа Дмитрия Ушакова, главного редактора городских телевизионных новостей, этот Турецкий провернул гнусную, позорящую честь и достоинство уважаемого господина Краева, телепередачу. В этой связи почетный гражданин города, области и т. д. и т. п. подает в суд на Турецкого А.Б, с требованием немедленно привлечь того к уголовной ответственности сразу по двум статьям УК РФ — сто двадцать девятой и сто тридцатой, с вменением ответчику иска на сумму три миллиона рублей за клевету и оскорбление чести и достоинства гражданского лица, нанесшие личности господина Краева и его бизнесу серьезный ущерб. По поводу чего Краснопольский городской, или лучше — районный, суд тут же вынес решение о вызове ответчика для дачи показаний, а в случае его неявки, признать необходимым доставить указанного Турецкого под стражей… У-фф, — Турецкий выдохнул: — Устал формулировать.
Казаченков, смеясь, покачал головой.
— Ты серьезно ошибся, Саша. Во-первых, ущерб он оценивает не в три, а в пять миллионов рублей, ровно столько стоят его честь и достоинство. Во-вторых, о конвоирах нет пока речи. А, в третьих…
— Постой, я не все сказал. Еще важный момент. Заявление могло быть написано не самим Краевым КаПэ, а его адвокатом, господином Воропаевым, выступающим от имени и по поручению своего знаменитого клиента.
