Книга Шоу для богатых, страница 49. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шоу для богатых»

Cтраница 49

— Выходит, отказался?

— Само собой.

Теперь оставалось спросить главное.

— А на кого работал Ингуш? Серый пожал костистыми плечами.

— Точно, конечно, сказать не могу, но… Короче, то ли его родственник, нарисовавшийся в Москве, то ли просто земеля.

— А если точнее? — потребовал Хмелев. И добавил более настойчиво: — Колись, Андреич! От того, какова твоя память, твой срок зависит.

Судя по тому, насколько планомерно и обстоятельно сдавал Ингуша Серый, тот и сам уже понял это, и поэтому ответил, не задумываясь:

— Единственное, что я понял однозначно, так это то, что Ингуш ссыт перед своим земелей, причем сильно ссыт, а что касается его имени.

— Ну же, Андреич!

Хорошо зная Хмелева, Серый почувствовал в его словах практическое отпущение всех своих последних грехов, а, возможно, что и полную амнистию, и оттого сдал Ингуша без оглядок на прошлое:

— Он только один раз упомянул его имя. Хотя… даже не имя, а погоняло, да вот только…

— Андреич!

— Погодь, Виктор Петрович, погодь! — попросил Серый. — Вспомнить надо.

Он сжал голову руками и вдруг вскинулся, радостный.

— Вот! Что-то звериное. Не то собачье, не то волчье… Кийот, кажется.

— Может, койот?

— Точно, койот!

Когда Турецкий рассказал Голованову о результатах допроса квартирного вора по кличке Серый, которого в момент истины, то есть на квартирной краже взял Хмелев, Всеволод Михайлович даже не удивился этому. Но попросил Турецкого:

— Слушай, Александр Борисович, ты не смог бы по своим каналам прояснить личность некоего Али Декушева, кличка Койот? Причем, сверхсрочно. Фотографию высылаю по факсу.

— Что, тот самый? — удивился Турецкий. — И настолько все серьезно?

— Да. Боюсь, как бы еще не было крови.

— Агеев?

— Да. Если, конечно, мне не изменяет нюх.

Хорошо зная Голованова, который Бог знает с каких пор слыл в «Глории» мастером логических построений самых непредсказуемых версий, Турецкий замолчал, обдумывая сказанное Головановым, наконец, произнес негромко:

— А ты не ошибаешься… я имею в виду относительно охоты на Агеева?

— Хотел бы, чтобы все это было не так. А эта подстава с «Мерседесом», когда он ехал в свой «Геркулес»?… Короче, слишком много накладок и случайностей, чтобы поверить в их случайность.

— Но кому могла понадобиться его шкура?!

— Не знаю. Пока что не знаю, — поправился Голованов. — Но, судя по всему, он кому-то мешает жить.

— Ладно, — устало произнес Турецкий, догадываясь, что ничего более конкретного от Голованова он уже не добьется. Однако все-таки не удержался, спросил: — Когда Филипп дерется? Я имею в виду в кабаке?

— Его хозяин сказал, чтобы воскресный вечер он ничем не занимал. Работенка, мол, прибыльная наклевывается.

— А что за кабак?

— Пока не знаю.

Размышляя о неожиданно мелькнувшей догадке, которая не давала ему покоя, уже ближе к вечеру Голованов позвонил Цхиладзе. Долго думал, как лучше выстроить не совсем корректную фразу, но потом решил не темнить:

— Слушай, Вано, насколько я понял, ты перекрыл кислород для Койота только потому, что тот не соблюдал даже те немногие правила, которые существуют для ваших боев?

— И пускай еще спасибо скажет, что я об этом по Москве не разнес. Хотя и надо было бы.

— То есть, неоправданная жестокость?

— Если бы простая жестокость! — воскликнул Цхиладзе, для которого эта тема, видимо, все еще оставалась больной. — Он мог добивать даже тех, кто уже вырубился или был в полнейшем нокауте.

Он замолчал, видимо вспоминая особо неприятный для него бой, и негромко добавил:

— И видел бы ты в этот момент его рожу…

— Что, светилась блеском победы? — съязвил Голованов.

— Хуже! Он просто наслаждался тем, что мог топтать уже бесчувственного человека.

Теперь оставалось задать тот, главный вопрос, ради которого и завел весь этот разговор Голованов.

— А это проявление жестокости… оно было ко всем или. или все-таки выборочным?

Ушлый, как все спецназовцы ГРУ, к тому же прошедший школу выживания в Афгане и чудом оставшийся в живых, Цхиладзе понял, к чему клонит Голованов. Что-то пробормотал по-грузински и зло сказал:

— Баран!

— Кто?

— Я! Я баран!

— С чего бы вдруг?

— Я только сейчас подумал об этом!

— И?…

— У меня есть бойцы из бывших десантников, прошедшие Чечню… молодые, перспективные, но еще совсем зеленые… Вот их-то он и увечил, когда представлялась возможность.

Глава 12

В субботу вечером, перед самым концом занятий, хозяин «Геркулеса» пригласил Агеева в свой кабинет. За то время, что Филипп работал на Абдураимова, они как-то незаметно сблизились, стали понимать друг друга буквально с полуслова, и от Агеева не могло укрыться, что влиятельный хозяин «Геркулеса» делает на него ставку, как на будущего старшего тренера клуба.

Это было приятно и по-своему щекотало нервы.

Кивком показав на бар и получив утвердительный ответ, Абдураимов выставил на журнальный столик очередную бутылку столь любимого им французского коньяка, наполнил им бокалы и как бы провозглашая первый тост, то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес:

— Не раздумал еще деньжат нарыть?

Агеев только хмыкнул на это, и ухмылку его хозяин «Геркулеса» понял правильно.

— Тогда готовься на завтра, вечером. Есть возможность неплохую капусту срубить.

— Бои без правил?

— Да как тебе сказать? — усмехнулся Абдураи-мов. — И с правилами, и в то же время без правил. Короче, может, слыхал такое выражение: «Драку заказывали?»

— Ну.

— Так вот нам с тобой тоже заказали драку. В ресторане. Если согласен, пятьдесят процентов гонорара лежат в моем столе. Деньги вполне приличные, несмотря даже на то, что доллар тает, как льдинка на сковородке.

Агеев был согласен, однако все-таки не мог не спросить:

— Не «Метрополь», надеюсь?

— Не, — хмыкнул Абдураимов. — У нашего клиента на «Метрополь» кишка не потянет. Слышал про ресторан «Парис»? В Измайлово! Это, конечно, не звездный кабак, но и не рыгаловка. Так что, будешь доволен. К тому же, там уже все схвачено и за все проплачено.

— А если вдруг менты? — на всякий случай спросил Агеев. — Они же…

— Я же тебе сказал, — повысил голос Абдураи-мов, — все схвачено и за все проплачено. Менты подрулят, когда вы смоетесь из кабака. Короче, не первая драка и, надеюсь, не последняя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация