Как назло, в тот самый момент, когда я входил в прокуратуру, в фойе появился Дежнев. Честно говоря, я с ним не хотел встречаться, да и незачем это было.
Следователь направился ко мне с улыбочкой:
– Здравствуйте снова, Юрий Петрович! Как поживаете? Виделись с Трегубовым?
Я сухо кивнул.
– И как? – не отставал Дежнев.
– Нормально, – ответил я. Интересно, чего он ждал. Что я буду дословно пересказывать наш разговор, а также поведаю о том, как именно я собираюсь защищать Трегубова?
– Понимаю, понимаю… – со смешком поднял руки Дежнев, – мы с вами – на разных полюсах. Так сказать, оппоненты. Север и юг. Плюс и минус. Черное и белое. И, как разноименные заряды, должны отталкиваться.
Я промолчал, выразительно глянув на часы.
– Торопитесь, – не унимался Дежнев, – тоже понимаю. Но ведь мы с вами, Юрий Петрович, оба желаем только одного. Торжества справедливости. Не так ли? Вы со своей стороны, я со своей. Основа судопроизводства – представление разных точек зрения с тем, чтобы судья и заседатели могли представить полноценную, объективную картину преступления и вынести справедливый, адекватный приговор. Так что нам с вами нужно дружить.
– Простите, я тороплюсь, – жестко сказал я и направился прочь.
Однако Дежнев не замолчал. Он громко произнес мне вслед:
– Слышите, Гордеев, дружить! Дружить, а не враждовать. Это в ваших интересах.
Ну ясно, подумал я, не оборачиваясь. Эх, знал бы ты, сколько раз мне предлагали «дружить в моих же интересах». Такое завуалированное предложение «не рыпаться» и «не совать нос, куда не надо». Главное, это не обращать внимание на эти «предложения дружбы». Особенно когда они исходят от таких типов, как этот Дежнев…
Я поднялся на третий этаж, где находился кабинет прокурора области. Открыв дубовую дверь, я оказался в просторной приемной, где за столом восседала секретарша лет пятидесяти в старомодном пиджаке в талию, белой шелковой блузке и со скромной брошью на тощей груди. Лицо секретарши не предвещало ничего хорошего. Ее вид как бы говорил: «Не надейся, что я пощажу тебя, если узнаю, что причина твоего прихода не настолько важна, чтобы беспокоить моего шефа». Она подняла глаза и вопросительно уставилась на меня.
– Здравствуйте! – сказал я как можно приветливее. Такие грымзы обычно имеют ахиллесову пяту. Отгадать, что это за слабость, очень важно в первые секунды разговора. Хотя, как показывает моя практика, секретарши в летах обычно любят вежливых молодых мужчин. А я как раз именно таковым и являюсь!
– Добрый день, – официальным тоном ответила она, – сегодня приема нет.
– Я адвокат Гордеев. Юрий Петрович Гордеев. Из Москвы.
Она пожала плечами:
– Это неважно. Приема нет.
– Я защищаю Игоря Трегубова. Именно по этому делу я и пришел.
Она покачала головой:
– К сожалению, прием закончен. Поздно пришли.
– Раньше не мог. А Владислав Капитонович на месте?
Имя-отчество прокурора области я прочитал на двери кабинета.
Секретарша засопела, из чего я делал вывод, что прокурор находится в кабинете.
– Он не сможет вас принять.
– Но дело срочное.
– У него тоже много дел.
– Но мое не терпит отлагательства.
– Ничем не могу вам помочь. Приходите завтра, – она заглянула в какие-то бумаги на столе, – с трех до пяти. Я вас даже могу записать.
– К сожалению, не могу, – вежливо улыбаясь, сказал я, – мне надо встретиться с ним сегодня.
Она внимательно посмотрела на меня и, видимо, разглядела в моих глазах непреклонную решимость встретиться с прокурором именно сегодня. Знаете, самая волевая женщина в глубине души остается слабым созданием, которое хочет склониться перед сильным и волевым мужчиной. Нужно уметь затронуть эту струну, и тогда она сделает для вас все что хотите… Даже пропустит в кабинет прокурора области, охранять который она поставлена.
– Понимаете, – уже мягче сказала она, – у Владислава Капитоновича посетитель.
– Ничего, – опять улыбнулся я, – подожду. Тем более мне надо составить кое-какие бумаги. Вы позволите?
Я указал на кресло для посетителей. Она изобразила на лице нечто, судя по всему, изображающее улыбку, и кивнула. Я сел в кресло и достал из чемодана бумаги.
Мне надо было составить ходатайство об изменении меры пресечения и освобождении Трегубова из-под стражи и о прекращении дела ввиду фальсификации. Последнее могло не понравиться прокурору, но он был обязан отреагировать.
Я как раз управился с бумагами, когда из кабинета вышел посетитель.
Секретарша немедленно нажала кнопку селектора и доложила:
– Владислав Капитонович, здесь адвокат Игоря Трегубова. Гордеев Юрий Петрович…
Я обратил внимание, что секретарша даже не записала мои имя, отчество и фамилию. Профессиональная память.
– …Да, приема нет, но… Хорошо.
Она повернулась ко мне и снова улыбнулась:
– Владислав Капитонович согласился вас принять.
– Огромное спасибо. Я ваш должник.
Секретарша сделала рукой протестующий жест, однако было видно, что ей очень приятно…
Я открыл полированную дверь и оказался в огромном кабинете, в конце которого за необозримым столом сидел человек в прокурорском мундире. Как-то раз мне пришлось побывать в кабинете генерального прокурора. Так он был раза в четыре меньше. Что поделаешь – чем дальше от Москвы, тем амбиций больше, кабинеты просторнее.
Я подошел к столу и представился:
– Юрий Петрович Гордеев, адвокат Игоря Трегубова. Вы, наверное, в курсе этого дела?
Прокурор кивнул:
– Садитесь. Я вас слушаю.
Я достал свои бумаги:
– Вот у меня здесь два ходатайства.
Прокурор взял листы и внимательно прочитал написанное мной. Затем, ни слова не говоря, положил бумаги в папочку на столе и произнес:
– Хорошо. Мы рассмотрим их в положенный по закону срок. И поставим вас в известность. Кстати, я могу посмотреть ваш ордер на защиту Трегубова?
– Конечно.
Я протянул ему ордер.
– Вы уже беседовали со следователем?
– Да.
– Очень хорошо, – задумчиво проговорил прокурор, возвращая мне ордер, – значит, соглашение о защите вы заключили с женой Трегубова?
– Да.
– Она в Сибирске?
Ну вот. И этого интересует, где находится Женя Трегубова. Нет, этот интерес определенно не на пустом месте. Явно мои догадки верны…
– Нет, – ответил я.
