Лицо у Айви было настороженное. Она знала, что на меня не
надо давить, если дело касается Трента, но Дженкс ни за что не отпустит, раз
вцепился.
— Так-то оно так, но ты подумай, Рэйч. Вечеринка будет
потрясающая. Все сливки Цинциннати соберутся. Хрен угадаешь, кто туда придет.
Я подняла горшок с комнатным растением, махнула под ним
рукой по столу — это я так пыль вытираю.
— Придут те, кто хочет убить Трента, — бросила я
небрежно. — Я люблю острые ситуации, но я не псих.
Айви сдвинула ведро и швабру на сухой участок и щедро брызнула
на пол спреем из бутылки без этикетки.
— Ты собираешься идти? — спросила она, будто не
слышала, что я уже сказала «нет».
— Нет.
Одним движением я смела все бумаги со стола в самый верхний
ящик. Дженкс опустился на очищенную столешницу. Крылья замерли в покое, он
прислонился к карандашнице, скрестил руки на груди и лодыжки внизу и стал
как-то уж слишком сексуален для мужчины четырех дюймов роста.
— А почему нет? — спросил он тоном
обвинителя. — Думаешь, он тебя хочет замочить?
Снова, — добавила я мысленно. А вслух сказала:
— А потому, что я уже спасала его чертову эльфийскую
шкуру.
Один раз ошибка — это ошибка. Второй раз — это уже даже не
ошибка.
Айви вышла, фыркнув, с ведром и шваброй в руке.
— Ответить просят завтра, — еще раз попробовал
Дженкс. — Репетиция церемонии в пятницу. Ты приглашена.
— Я знаю.
Это еще и мой день рождения, и проводить его с Трентом я
никак не намереваюсь. Кипя негодованием, я вышла вслед за Айви.
В коридор из гостиной падал солнечный свет. Дженкс сорвался
с места и полетел передо мной задом наперед, продолжая говорить:
— Я тебе две причины укажу, почему это надо сделать.
Во-первых, это дико разозлит Элласбет, а во-вторых, ты с него запросишь
столько, чтобы хватило на освящение церкви.
Я замедлила шаги, сдерживаясь, чтобы не скривиться от
злости. Так нечестно! И Айви, стоящая у раковины, подумала то же самое:
— Дженкс!
— Я только говорю…
— Она на Каламака не работает, — произнесла Айви с
угрозой, и на этот раз Дженкс заткнулся.
Я стояла в кухне, не очень понимая, зачем я сюда пришла.
— Пойду в душ, — сказала я.
— Иди, — отозвалась Айви, тщательно — и без
необходимости — отмывая ведро мыльной водой перед тем, как убрать на
место. — Я подожду, пока придет этот оценщик.
Это мне не понравилось. Она явно будет темнить насчет
оценки, зная, что у нее карманы глубже моих. Она мне сказала, что почти
разорилась, но «почти разорилась» для последнего живого члена вампирского
семейства Тамвуд — это совсем не то, что «разорилась» для меня. Это просто
когда счет в банке падает до шестизначных цифр. Денег ей хватит на все, что
нужно. Только сейчас я слишком устала, чтобы с ней спорить.
— Я тебе буду должна, — сказала я, прихватила остывший
чай, который сделала для меня Кери, и побрела прочь.
— Господи, Дженкс! — услышала я голос Айви, когда, не
заходя к себе в комнату, где была разбросана одежда, я направилась в
ванную, — Вот что ей меньше всего надо, так это работать на Каламака.
— Да я просто думал… — начал пикси.
— Да нет, ты просто не думал, — сказала Айви
прокурорским голосом. — Трент тебе не какой-нибудь богатенький
чистоплюйчик. Он — жадный до власти и не останавливающийся перед кровью
наркобарон, который прилично выглядит в костюме. Ты же не думаешь, что у него
были иные причины звать ее в охрану, кроме заботы о собственном благополучии?
— Я не собирался отпускать ее одну, — возразил он, но
тут я закрыла дверь.
Попивая терпкий чай, я сбросила пижаму в стиральную машину и
включила душ, чтобы дальше их разговоров не слышать. Иногда у меня бывало такое
чувство, будто они считают меня глухой — только потому, что я не слышу через
все кладбище, как отрыгивает пикси, Ага, они как-то устроили состязание, кто
громче. Победил Дженкс.
Теплота воды была просто чудом, и когда смолистый запах
хвойного мыла уничтожил вонь жженого янтаря, я вышла из под душа освеженная и
почти проснувшаяся. Завернувшись в лиловое полотенце, я стерла капельки воды с
высокого зеркала и придвинулась посмотреть, нет ли новых веснушек. Нет. Пока
нет. Открыв рот, я проверила свои красивые ровные зубы. Приятно, когда нет ни
одной пломбы.
Пусть я покрыла душу чернотой, когда весной сплела демонское
заклятие и превратилась в волчицу, но нет у меня чувства вины из-за безупречной
кожи без отметин, которая у меня появилась при возвращении. Накопленные за
двадцать пять лет жизни дефекты исчезли, и если я прежде своей смерти не найду
способа избавиться от демонской грязи, вызванной плетением заклятия, то заплачу
я за это тем, что буду гореть в аду.
Ну ладна, чувство вины есть, но не слишком большое, —
подумала я, берясь за лосьон с максимальным УФ-фактором. И уж точно я не
намерена легко расставаться с приобретениями. Родные моей матери приехали из
Ирландии задолго до Поворота, и мне достались от матери рыжие волосы, зеленые
глаза и белая кожа, теперь мягкая и нежная, как у новорожденного. От отца мне
достался рост, худощавое спортивное телосложение и осанка. От них обоих —
редкая генетическая патология, от которой я бы погибла, не дожив до года, если
бы отец Трента не поставил себя над законом и не исправил бы ее в своей
подпольной лаборатории.
Наши отцы дружили, пока не погибли оба с интервалом в неделю
при подозрительных обстоятельствах. По крайней мере для меня подозрительных. И
вот почему я не доверяю Тренту — если мало того, что он наркобарон, убийца и
упорно пытается мной манипулировать.
Вдруг память о гибели отца навалилась на меня свинцом. Я
пошарила в шкафчике за зеркалом и нашла деревянное кольцо, которое он подарил
мне в день тринадцатилетия. Последний мой день рождения перед его гибелью. Я смотрела
на кольцо, маленькое и совершенное у меня на ладони, и вдруг импульсивно его
надела. Я не носила его с тех пор, как разрушить заключенные в нем чары,
скрывавшие мои веснушки. А после того, как я сплела то демонское заклятие, у
меня и нужды в нем было. Но я тосковала по отцу, и после сегодняшнего нападения
демонов какая-то эмоциональная защита была мне нелишней.
Улыбнувшись этому кольцу на мизинце, я почувствовала себя
лучше. К кольцу прилагался пожизненный абонемент на восстановление чар, и я
ходила это делать каждый июль, в четвертую пятницу. Может быть, стоит на этот
раз сводить хозяйку куда-нибудь кофе попить. Спросить, нет ли чар вроде крема
от загара, и если есть — не лучше ли на них поменять.
Вытирая волосы, я отчетливо услышала с кухни разговор двух
голосов — мужского и женского.
— Он уже здесь? — буркнула я, ища себе трусы,
джинсы и красную блузку в сушильной машине. Натянув их, я мазнула духами за
каждым ухом, чтобы мой запах не смешивался с запахом Айви, причесала мокрые
волосы пальцами и вышла.
