Волосы лезли в глаза, я хлопнулась на кровать. Положила руку
на зеркало — и застыла, пытаясь вспомнить слово. Но было уже поздно.
Я обернулась на легкий хлопок вытесненного воздуха, вскочила
на ноги с зеркалом в руке. Миниас стоял в тени между мною и закрытой дверью, в
своей смешной шляпе на каштановых кудрях, в экзотической фиолетовой мантии;
наброшенной на широкие плечи, и слабый свет играл на пальцах босых ног.
— Нет! — крикнула я в ужасе, когда Миниас
поднял руку. Я не стала ждать, что он скажет, а ухватила вещее зеркало и
обрушила ему на голову.
Оно угодило в цель, оставив у меня в руке боль от резкого
движения. Миниас ойкнул от боли, а зеркало развалилось на три тяжелых куска. С
вытаращенными глазами я отшатнулась, тряся саднящей рукой и зачерпывая из
линии.
Демон изрыгнул какие-то непонятные мне, но нехорошие слова,
и я, продолжая пятиться, поставила круг. Но он не был создан над начерченной
линией, и я знала, что он не устоит.
Миниас шагнул вперед, ткнул в круг пальцем, и барьер рухнул.
Я отступила и ударила ногой, но Миниас успел ее перехватить.
Леденящий страх охватил меня при этом, потому что он заставил меня задом
допрыгать до кровати и толкнул на нее.
— Дура ты, ведьма, — сказал он презрительно и дал мне
пощечину.
Вспыхнули в глазах искры. Наверное, я потеряла сознание,
потому что следующее, что я помню — это нагнувшегося надо мной демона. Ахнув, я
ткнула вперед ладонью, попала ему в нос. Демон отшатнулся, ругаясь.
— Вон отсюда! — заорала я.
— Да я бы с радостью, ведьмандерталка
тупоголовая! — сказал он слегка гнусаво, потому что зажимал себе нос
рукой. — Ты успокоишься? Я не стану тебя трогать, если ты перестанешь меня
бить.
Я глянула на закрытую дверь, а он убрал руку от носа,
проверяя, идет ли кровь. Потом он буркнул что-то по-латыни, и зеркало на комоде
засветилось, разгоняя предрассветный мрак. Во рту у меня пересохло, я отползла
к спинке кровати.
—С чего я должна тебе верить?
— Да не верь. — Миниас осмотрел руку при свете
зеркала, потом опустил ее. — В жизни не видал таких упрямых тупиц. Я
пытаюсь выполнить соглашение и вернуться к спокойной жизни, а ты рвешься играть
в чародейку и демона.
Чувствуя, как успокаивается пульс, я глянула на дверь, снова
на него. Кто-то вышел из церкви, послышался шум мотора. Наверняка это Айви.
Если бы она осталась в церкви, услышала бы нас и пришла.
— И я вне опасности? — спросила я тихо, чтобы не
болело горло, и соображая, можно ли все-таки ему верить. — Мы сейчас
связаны незавершенной сделкой?
Миниас встал как стоял раньше, наклонив голову от
раздражения моей тупостью.
— Я пытаюсь все это закончить. В том виде, в котором
это сформулировал твой вервольф, работа не закончена, пока я не удостоверюсь,
что проклятие из тебя вышло и ты снова стала сама собой — то есть той же тупой
и упрямой ведьмой. До тех пор всякий, находившийся в том помещении, находится
под защитой. Так что — да, мы связаны незавершенной сделкой. — Его взгляд
устремился на меня, и я поежилась. — Но ты не вне опасности.
Я подобрала под себя ноги — все это мне ну никак не нравилось.
— Я не буду платить за то, что ты сюда пришел, —
забормотала я бессвязно. — Я пыталась ответить по зеркалу, ты мне времени
не дал.
— О господи! — воскликнул Миниас, скрещивая руки на
груди и прислоняясь к комоду. Флакончики попадали, и он отскочил вперед. —
Это же очень маленький дисбаланс, — сказал он, ловя пальцами опрокинутый
флакон, потом, наплевав на остальные, повернулся ко мне. — Ты всегда
заставляешь платить своих кавалеров? — добавил он. — Не удивительно,
что не можешь удержать бойфренда.
— Заткнись! — заорала я, надсаживая горло.
Боже мой, Кистен! Нет, Пискари лгал. Не может быть, чтобы
это была правда. Иначе мне пришлось бы решать, я выше места или нет. И я не
очень умею отвечать себе, что мне чего-то не получить — если этого «чего-то»
мне очень хочется.
Миниас оглядел мою комнату, а я тем временем сидела на своей
кровати в трусах и футболке и старалась не дрожать.
— Мысли у тебя очень интересные, — сказал он
небрежно. — Не удивительно, что вы так мало живете, ведьмы. Сами себя
доводите до безумия. Надо просто делать то, что хочешь делать, и не копаться в
душе. — Козлиные глаза смотрели на меня пристально, я почувствовала, как
заныло под ложечкой. — В конечном счете так выходит легче, Рэйчел Мариана
Морган.
Пульс у меня уже успокоился, и я даже поверила, что могу
остаться в живых.
— Хватит и «Рэйчел», — сказала я, потому что
использование всех трех моих имен мне не понравилось.
Он приподнял одну бровь:
—Кажется, все у тебя в порядке. Позывы бегать под луной?
Заставляя себя не съежиться, я подпустила его ближе, ощущая
сильный запах жженого янтаря.
— Нет. Где фокус?
— Потребность перегрызть кому-нибудь горло? — продолжал
он.
— Тебе разве что. У кого фокус? Ты его забрал, где он?
Он выпрямился — я отметила, как он высок.
— Его взяла Кери, а не я. И если бы был какой-нибудь способ
помочь ей сделать это неправильно, я бы им воспользовался.
— Да скажи ты мне, у кого он, черт побери! —
воскликнула я, и он хихикнул.
— У твоего альфы, — ответил он, и у меня живот свело судорогой.
У Дэвида? Так, снова начинаем с клетки номер один.
— Лег в него так, будто сам туда хотел, — добавил
демон, и у меня сердце будто остановилось. Не Дэвид владеет фокусом, а фокус
владеет им? Как когда он был во мне?
— Где он? — спросила я, вскакивая с кровати. Но идти
мне было некуда.
— Откуда мне знать? — Миниас поднял флакончик, понюхал
пробку, передернулся. — Он с фокусом управится получше тебя. Сделано было
для вервольфа, не для колдуна. Принять его в себя — это была глупость с твоей
стороны. Как бросить кусок металлического натрия в ведро с водой.
Зазвенел поставленный на комод флакон.
Я неловко пошевелилась, не зная, верить ему или нет.
— И он… как? — спросила я.
— Лучше всех, — протянул Миниас, вертя в пальцах
следующий флакончик. — Отдать фокус вервольфам — это тебе еще аукнется, но
пока что исполнилось то, чего ты хотела. — Козлиные глаза обратились ко
мне, и напряжение у меня возросло. — Вервольфы довольны, а вампиры думают,
что фокус уничтожен. Так ведь?
Так.
— Со мной все в порядке, — сказала я сдавленным
голосом. — Так что ты можешь идти.
— Это сделала эльфийка, — ответил он, покачивая
головой. — У Ала больше таланта и умения преподавателя, чем я за ним
числил. Он ее отлично выучил, раз она смогла расплести проклятие подобной силы
и оставить тебя… практически не изменившейся. Не удивляюсь, что он ее тысячу
лет держал при себе.
