Осторожно, кофе, — воскликнул Кистей, и следом
вскрикнула Айви.
Шел бы ты отсюда, только мешаешь! — голос Айви, похожий
на серый шелк, прозвучал почти рычанием.
Принести тебе одеться, солнышко? — предложил Кистей
смеющимся голосом, на полную включив псевдобританский акцент. — Вот эту
розовую юбочку, что ты носила прошлой осенью, я просто обожаю. И почему ты ее
теперь не надеваешь?
Пошел вон! — крикнула она, и что-то ударилось в стену.
Завтра блинчики принести?
Вон из моей комнаты, придурок!
Дверь хлопнула, Кистен, широко улыбаясь, показался на
пороге, и я его встретила такой же улыбкой. Он пошел к кофеварке.
— Спор проиграл? — поинтересовалась я, и он
кивнул, подняв тонкие брови.
Я ногой подпихнула ему стул, и он уселся с кружкой, длинными
ногами зажав мои под столом.
— Я сказал, что ты в силах помочь Дэвиду и вернуться
домой, не доводя дело до драки. Она сказала, что нет.
Он взял сахарницу и насыпал оттуда две ложки.
— Спасибо, — сказала я, радуясь, что он был за
меня.
Я нарочно проиграл, — заявил он, в зародыше убив мое
самомнение.
Спасибо большое, — среагировала я, убирая ноги в
сторону от его ног.
Он поставил кружку, наклонился и взял меня за руку.
— Ну, Рэйчел… А как еще я получил бы повод являться
сюда каждое утро целую неделю?
Тут я злиться уже не смогла. Так что улыбнулась и перевела
взгляд на наши переплетенные руки, мою — тонкую и белую, и его — загорелую и
мужественную. Хорошо было смотреть на них так. В последние четыре месяца Кистен
не баловал меня вниманием, но хотя бы был здесь, в пределах досягаемости, если
на нас находил стих.
Кист был теперь невероятно загружен делами Пискари,
поскольку немертвый мастер вампиров находился в тюрьме — моими заботами, —
а я, со своей стороны, занималась нашей с Айви детективной фирмой, «Вампирскими
чарами». Так что нам с Кистеном моменты глубоких переживаний выпадали редко, и
мне это одновременно и очень нравилось и давало странное чувство свободы. Наши
короткие, зато почти ежедневные диалоги за чашкой кофе или за обедом приносили
больше радости и удовлетворения, чем трехдневный поход в Адирондакские горы,
где то от вервольфов-ролевиков уклоняешься, то комаров на себе хлопаешь.
Он не ревновал меня к моей работе, а я только рада была, что
он свою жажду крови утоляет с кем-то другим — эту часть его жизни я намерена
была не замечать, пока не придумаю, как тут быть. Над будущим нашим собирались
тучи, потому что отказывающиеся делиться кровью ведьмы и живые вампиры не были
замечены в долгих и счастливых отношениях. Но я устала быть одна, а Кистен
полностью удовлетворял мои эмоциональные потребности, да и я его, если не
считать одной-единственной, а эту единственную пусть удовлетворяет с кем угодно
без всякого недоверия с моей стороны. Наши отношения казались слишком даже
хорошими, и я не раз думала, почему это мне так хорошо с вампиром, и почему мне
никогда не везло так с колдунами. Или с Ником…
— Что такое? — спросил Кистей, чувствуя мое
настроение лучше, чем если бы я его буквами на лбу написала.
Я вздохнула, питая отвращение к себе самой за направление,
которое приняли мои мысли.
Ничего, — выдавила я улыбку. — Просто подумала,
как мне с тобой хорошо.
А… — губы под щетиной тревожно улыбнулись. — Чем
сегодня будешь заниматься?
Я откинулась на спинку стула, отняла у него руку, зато
положила ноги в носках к нему на стул по сторонам от его коленок, чтобы он не
решил, будто я отдаляюсь. Глаза нашли рабочую сумку и чековую книжку. У меня
сейчас были деньги — чудо из чудес, поскольку спрос на мои услуги резко упал с
тех пор, как зимой в шестичасовых новостях показали, как меня демон за ногу
волочет по улице. Приняв во внимание совет Дэвида взять пару выходных, я
собиралась провести их в изысканиях, или банковские счета привести в порядок,
или ванную помыть, или еще что конструктивное сделать.
Но тут я встретила взгляд Кистена, и идея осталась только
одна, нисколько не конструктивная. Глаза у него были не спокойные. Чуть больше
черноты, чуть меньше синевы… Не отрывая от меня взгляда, он взял одну мою ногу себе
на колени и принялся массировать. Намерения его стали очевидней, когда он
ощутил, как ускорился мой пульс — и поглаживания приобрели ритм, говорящий о…
вариантах.
Я вдохнула и выдохнула. В глазах у него не было жажды крови,
только желание, от которого у меня сердце прыгало, и начинал покалывать
демонский укус.
Собиралась заняться… стиркой, — сказала я, выгибая
брови.
Стиркой. — Он так и не отводил глаз от моих, зато руки
от ступни пошли выше. Скользя, пожимая, дразня. — Для нее вроде требуются
вода и пена. М-м… Скользко и жарко… Кажется, я где-то здесь видел мыло. Помощь
нужна?
Угу, подумала я, мысленно прикидывая, как он будет мне
«помогать» и как бы отправить Айви погулять на пару часиков.
Увидев в моей внезапной улыбке… ну, согласие — может,
слабоватое слово… энтузиазм, Кистей со скрежетом подтянул к себе стул, на
котором я сидела, и зацепил при этом угол стола. Коленки у меня разошлись по
сторонам от его талии, он наклонился ко мне, синева его глаз превратилась в
тоненький ободок.
Все сильнее заводясь, я тронула губами его порванное ухо.
Меня затопил запах кожи и шелка, глаза закрылись в предвкушении.
— Чехлы у тебя с собой? — прошептала я. Я ощутила
кивок, но важнее было поймать его губы губами. Он взял меня рукой за подбородок
и повернул лицо к себе.
— Обязательно, — сказал он. — С тобой —
всегда и всюду.
О Господи, подумала я, растекаясь. Кистен надевал чехлы на
клыки, чтобы не поранить мне кожу в минуты страсти. В норме их носят только
подростки-вампиры, еще не научившиеся владеть собой, и Кистен здорово рисковал
репутацией, случись кому-то прознать, что он их надевает, когда спит со мной.
Носить их он решился из уважения к моему нежеланию делиться кровью, а еще
потому, что Айви пригрозила дважды проткнуть его колом, если он попробует моей
крови. Кистен уверял, что можно быть связанной с вампиром и не стать его тенью,
но я видела только контрпримеры. Мои страхи никуда не девались, и потому никуда
не девались чехлы.
Я глубоко вдохнула очередную порцию вампирских феромонов,
желая расслабиться, мечтая, чтобы щекочущее обещание, трепетавшее в моем
демонском шраме, побежало по всему телу. Но Кистен вдруг напрягся и
отодвинулся.
Айви? — шепотом спросила я, чувствуя, как поднимается
тревога при виде его отстраненного взгляда.
Пикси летит, — сказал он, отталкивая мой стул.
— Это Маталина, — ответила я, поворачиваясь к
арке, ведущей в коридор.
Там что-то стукнуло.
