— Приколола крыло к камню. Он сам его порвал, когда
дернулся. Пусть меня помнит.
Я кашлянула и нервно вытерла ладони о джинсы. Стрела пролетела
через весь участок. Слегка опомнившись, я пошла к крану и выключила воду.
Рада тебя видеть, Маталина, — сказала я, выпрямляясь, и
кивнула ее дочери. — Спасибо. Они чуть не нашпиговали меня ядовитым
плющом. Как там вы? Как Дженкс? Он со мной не поговорит? — забросила я
удочку, но надежда пропала, когда она отвела взгляд.
Прости, Рэйчел. — Она села на мою протянутую руку,
взмахнула крыльями и опустила; крылья окрасились мрачно-синим. — Он… Он…
Вот почему я прилетела.
— О Господи, с ним ничего не случилось? Маленькая
женщина готова была удариться в слезы, и я вдруг испугалась. Горе смыло ее
свирепость. Она пыталась собраться, и я отвела взгляд в сторону, на фейри. Он
мертв. Дженкс умер.
— Рэйчел… — сказала она, вытирая слезы, еще больше
похожая на ангела. — Без меня он пропадет, а детям он запретил
возвращаться. Особенно теперь.
Мое облегчение при мысли, что он жив, опять сменилось
тревогой. Я снова глянула на фейри. Они подбирались ближе.
— Пойдем в дом, — предложила я. — Я разведу
тебе сиропа.
Маталина покачала головой, лук печально повис в ее руке. Джи
внимательно следила за кладбищем.
— Спасибо, — сказала Маталина. — Я присмотрю,
чтобы они не напали на сад Джи, и вернусь.
Я посмотрела мимо церкви, как будто могла разглядеть сад на
другой стороне улицы. Джи на вид лет восемь, но по меркам пикси она достаточно
взрослая, чтобы жить отдельно и активно подыскивать мужа. Положение у нее было
уникальное: она могла долго раздумывать, самостоятельно возделывая свой сад и
защищая его полученным от отца серебряным мечом. Учитывая, что они с матерью
только что выставили с насиженного места целый клан фейри, наверняка стоило
убедиться, что никто не поджидает ее за углом.
— Ладно, — согласилась я, и обе пикси взлетели на
несколько дюймов, обдав меня запахом свежей зелени. — Я внутри подожду, в
кухне. Стучаться не надо.
Негромко треща крыльями, они пролетели над колокольней; я
проводила их взглядом. Надо думать, им нелегко теперь сводить концы с концами,
когда гордость Дженкса не дает им вернуться в их сад. Как там говорится про
маленьких мужчин и большую гордость?
Проверив повязки на пальцах, я протопала по деревянным
ступенькам и сбросила садовые бахилы, потом прошла к задней двери, вошла в
гостиную. Запах кофе чуть не сбил меня с ног. По линолеуму в кухне явно ходили чьи-то
мужские ботинки, судя по звуку, и я остановилась у порога. Там не Айви. Кистен?
Заинтересовавшись, я подкралась к кухне и осмотрела из арки
пустое на вид помещение.
Я люблю свою кухню. Нет, не так. Я обожаю свою кухню со
страстью пса к любимой косточке. Она размером больше гостиной, в ней стоят
сразу две плиты — так что не приходится готовить и варить зелья на одном огне.
Еще в ней яркие лампы дневного света, дорогущие столы и шкафы, а над кухонным
островком в центре висит множество фарфоровых ложек, ступок и тиглей. Огромный
коньячный бокал с моим вечным спутником Мистером Рыбой стоит на подоконнике
единственного окна над мойкой, задернутого голубой занавеской. На случай, если
мне понадобится мощная защита при колдовстве, в линолеуме вырезан круг, а стойка
в углу увешана травами.
Тяжелый антикварный стол занимает всю длину внутренней
стены, на моей половине его обычно пусто, но сейчас там громоздилась стопка
книг. Вторая половина аккуратно уставлена компьютером, принтером, картами,
цветными маркерами и прочими прибамбасами, которые Айви нужны, чтобы превращать
ее расследования в самые занудные на свете. Я подняла брови при виде книг, но
тут же улыбнулась, углядев торчащий из раскрытой дверцы холодильника джинсовый
зад.
Кист, — сказала я, и живой вампир поднял голову на мой
довольный голос. — А я думала, здесь Айви.
Привет, красотка, — сказал он почти без признаков
вечного его псевдобританского акцента. Он небрежно захлопнул дверцу
ногой. — Надеюсь, ты не против, что я сам себя впустил. Не хотелось
трезвонить в колокола и поднимать мертвых.
Я улыбнулась, он положил на стол сливочный сыр и шагнул ко
мне. Айви еще не была мертва, но если ее разбудить раньше, чем она того хочет,
она становится противней бездомного мостового тролля.
— М-м… Впускай себя когда захочешь, если каждый раз
будешь варить мне кофе.
Он меня приветственно облапил, а я обвила руками его тонкую
талию. Рукой с коротко подстриженными ногтями он провел над моими свежими
ссадинами и укусами.
— Больно? — прошептал он.
В голосе было столько заботы, что я невольно закрыла глаза.
Прошлой ночью он хотел прийти, но я попросила не приходить и была благодарна,
что он не настаивал.
— Пустяки, — отмахнулась я, подумывая, не
рассказать ли ему, как нечестно они играли — пять альф объединились в круг,
чтобы их сука получила преимущество в и без того неравной драке. Но это звучало
так неправдоподобно, что я побоялась сказать: а то еще решит, что я выдумываю.
Да и слишком это было похоже на нытье.
Так что я вместо разговоров прижалась к нему щекой и
вдохнула его запах: смесь черной кожи и шелка. Он сейчас одет был в черную
хлопчатобумажную футболку, туго обтянувшую плечи, но аромат шелка и кожи
остался. А кроме них чувствовался мускусный привкус, который всегда витает
вокруг вампиров. Я этот запах не связывала с вампами, пока не переехала к Айви,
но теперь я с закрытыми глазами могла бы определить, Айви в комнате или Кистен.
Все его ароматы были прекрасны, и я глубоко вдохнула,
добровольно получая дозу вампирских феромонов, которые он неосознанно выделял,
чтобы меня утешить и успокоить. Такая у вампиров выработалась адаптация, чтобы
легче находить добровольных доноров. Правда, я с Кистеном кровью не делилась.
Нет, только не я. Не сейчас и никогда. Риск стать игрушкой — отдать вампиру
власть над собой — слишком велик. Но это не значит, что я должна отказываться
от легкого кайфа.
Я слышала, как бьется его сердце, и не отрывалась от Киста,
пока его пальцы сладко бежали у меня по спине к пояснице. Мой лоб уткнулся ему
в плечо — ниже, чем обычно, потому что он был в ботинках, а я в одних носках.
Возбужденное дыхание шевелило мне волосы. Приятно ощущение заставило меня
поднять голову, я встретила взгляд голубых глаз из-под длинной челки и по
нормального размера зрачкам поняла, что он успел утолить жажду крови перед тем,
как прийти. Он обычно так делал.
— Люблю, когда землей пахнет, — сказал он, лукаво
прикрыв глаза.
Улыбнувшись, я провела пальцем по шершавой щеке. У Киста
короткий нос и небольшой подбородок, а потому он обычно носит вчерашнюю щетину,
чтобы придать себе грубоватый вид. Волосы у него осветлены, как и щетина, но
мне пока не удалось застать его с темными корнями или в момент накладывания
чар.
