Пролог
Надина, русская танцовщица, в одночасье завоевавшая Париж,
выходила под гром аплодисментов и кланялась, кланялась… В знак одобрения
французы продолжали хлопать и после того, как занавес с шелестом опустился,
скрыв причудливые красно-синие декорации.
Танцовщица в развевающихся оранжево-голубых одеждах прошла
за кулису. Бородатый джентльмен в восторге обнял ее. Это был импресарио.
– Прекрасно, крошка, прекрасно! – вскричал он. – Сегодня ты
превзошла себя.
И импресарио с привычной галантностью поцеловал ее в обе
щеки.
Мадам Надина, давно привыкшая к похвалам, непринужденно
приняла очередную порцию комплиментов и прошла в уборную, заваленную цветами и
завешанную прелестными футуристическими костюмами, в воздухе витал запах лилий,
изысканных духов и разгоряченного тела. Костюмерша Жанна, переодевая Надину,
тараторила без умолку, обрушивая на нее потоки неприкрытой лести.
Ее словоизлияния прервал стук в дверь. Жанна пошла открывать
и вернулась с чьей-то визитной карточкой.
– Мадам примет?
– Дай-ка взглянуть…
Танцовщица рассеянно протянула руку, но, увидев надпись
«граф Сергей Павлович», неожиданно встрепенулась, в ее глазах промелькнул
интерес.
– Я приму его. Принеси мой желтый пеньюар, и поживее.
Впустишь графа и можешь быть свободна.
– Хорошо, мадам.
Жанна принесла пеньюар из роскошного золотистого шифона,
отделанного мехом горностая. Надина накинула его, улыбнулась каким-то своим
мыслям и села за туалетный столик. Ее длинные белые пальцы легли на черную
мраморную столешницу…
Граф не замедлил воспользоваться оказанной ему честью. Роста
он был среднего, очень стройный, элегантный, бледный и чрезвычайно усталый.
Внешне он ничем особенно не выделялся, такие лица обычно не запоминаются. Граф
с преувеличенной учтивостью склонился над рукой танцовщицы.
– Мадам, вы доставили мне истинное наслаждение.
Это было все, что смогла услышать Жанна, закрывая за собой
дверь. Когда Надина осталась наедине со своим гостем, улыбка ее чуть-чуть
изменилась.
– Хотя мы с вами и «соотечественники», думаю, нам не
обязательно говорить по-русски, – сказала она.
– Думаю – да, – усмехнулся визитер.
Едва они по обоюдному согласию перешли на английский, стало
понятно, что это родной язык графа. Павлович удобно расположился в кресле
напротив Надины и чуть расслабился.
– Вы правда были сегодня в ударе, – заметил граф. –
Поздравляю.
– И все же, – вздохнула женщина, – мне как-то не по себе.
Мое положение уже совсем не то, что раньше. Подозрения, вспыхнувшие во время
войны, так до конца и не рассеялись.
– Но ведь обвинение в шпионаже вам так и не было
предъявлено?
– Нет, конечно, наш шеф слишком осторожен.
– Да здравствует Полковник! – улыбнувшись, провозгласил
граф. – Удивительно, что он решил уйти на покой, правда? На покой, как врач,
мясник, водопроводчик…
– …или какой-нибудь делец, – подхватила Надина. – Впрочем,
мы не должны удивляться. Полковник всю жизнь был прекрасным дельцом. Он
организовывал преступления, как кто-нибудь другой организовал бы, скажем,
работу обувной фабрики. Оставаясь в тени, он задумал и довел до успешного конца
целый ряд крупных операций в самых разных областях своей, если можно так
выразиться, «профессиональной деятельности». Кража драгоценностей, подделка
документов, шпионаж (весьма выгодный бизнес в военное время), саботаж, тайные
убийства – чем он только не занимался! Мудрейший из мудрецов, наш Полковник
знает, когда нужно остановиться. Дело попахивает керосином? Что ж, он изящно
выходит из игры… причем сколотив себе огромное состояние!
– Гм-м, – задумчиво протянул граф, – все это звучит для нас
довольно неутешительно. Похоже, мы окажемся без работы.
– Но с очень даже приличным выходным пособием, – молвила
Надина с какой-то затаенной издевкой в голосе. Мужчина бросил на нее быстрый
взгляд. Надина тихонько улыбалась, и что-то в этой улыбке возбудило его
любопытство. Однако он не подал виду.
– Да, Полковник всегда щедро расплачивался с подчиненными, –
дипломатично заметил граф. – По-моему, его успех во многом объясняется именно
этим… этим и тем, что он всегда заранее подыскивает подходящего козла
отпущения. Да, Полковник, несомненно, великий ум, несомненно! Кроме того, он
свято придерживается принципа «Залог безопасности – личное неучастие». Так что
теперь мы полностью в его власти. У Полковника на нас компромата хоть отбавляй,
а у нас на него – полный ноль.
Граф выдержал паузу; казалось, он ждал, что Надина возразит
ему, но она промолчала, все так же улыбаясь своим мыслям.
– Мы бессильны против него, – задумчиво произнес граф. – И
все же, скажу я вам, старик суеверно чего-то боится. Насколько мне известно,
много лет назад он ходил к гадалке, и она напророчила ему удачу, но
предупредила, что в конце концов ему суждено пасть жертвой некой женщины.
Последние слова заинтриговали Надину. Она с жадным
любопытством взглянула на графа.
– Странно, очень странно… Вы говорите, женщины?
Граф улыбнулся и пожал плечами:
– Так ведь, уйдя на покой, он обязательно женится. Выберет
себе какую-нибудь юную светскую красавицу, которая растранжирит его миллионы
куда быстрее, чем бедняга их накапливал.
Надина покачала головой:
– Нет-нет, так дело не пойдет. Знаете что, мой друг? Я
завтра же еду в Лондон…
– А как же ваш здешний контракт?
– Я уеду всего на одну ночь. Отправлюсь инкогнито, как
какая-нибудь царственная особа. Никто и не узнает, что я покинула Францию.
Угадайте, зачем я поеду?
– Ну, наверно, не для развлечения. В январе там погода
прескверная, сплошные туманы. Думаю, поездка деловая, не так ли?
– Совершенно верно. – Надина поднялась с кресла и
повернулась к графу, всем своим видом выражая горделивое высокомерие. – Вы
сказали, что ни у кого из нас нет компромата на шефа. Так вот, вы ошиблись. У
меня – есть! У меня – у женщины! – хватило ума и мужества, потому что без
мужества тут не обойтись. Я перехитрила Полковника. Помните историю с алмазами
«Де Бирс»?
– Помню. Вроде бы она произошла в Кимберли прямо перед
войной, да? Я не имел к ней отношения и не знаю подробностей. Почему-то дело
замяли, так? Здорово же удалось поживиться грабителям!
