– Кретин-стюард разбудил меня среди ночи: ему, видите ли,
взбрело в голову отдать пленку, которую я вчера выронила. Причем вел себя, как
в мелодраме: просунул руку в иллюминатор и бросил пленку прямо мне на живот. Я
даже сначала решила, что это бомба!
– Смотрите, вон идет ваш полковник, – сказала я, завидев на
палубе высокого, по-военному осанистого полковника Рейса.
– Никакой он не мой! На самом деле ему очень нравишься ты,
цыганочка. Так что побудь с нами, не убегай.
– Я хочу чем-нибудь повязать голову. Это удобнее, чем носить
шляпу.
Я быстро ретировалась. Почему-то мне было неуютно в
присутствии полковника Рейса. При нем я робела, а заставить меня смутиться дано
далеко не каждому.
Я спустилась в каюту, чтобы найти ленту или газовый шарфик и
завязать непокорные волосы. Вообще-то я аккуратная, всегда кладу вещи в
определенные места и люблю поддерживать порядок. Поэтому стоило мне выдвинуть
ящик, как я сразу сообразила, что кто-то рылся в моих вещах. Все было
перевернуто вверх дном и разбросано. Я заглянула в другие ящики и в маленький
настенный шкафчик. Та же картина. Казалось, кто-то торопливо и безуспешно пытался
что-то отыскать.
Посуровев, я присела на край постели. Кто обыскивал мою
каюту и что ему тут понадобилось? Может, клочок бумаги, на котором написано
несколько цифр и пара слов? Я покачала головой, ответ меня не удовлетворил.
История с запиской уже в прошлом. Но тогда в чем же дело?
Надо собраться с мыслями… Захватывающие события прошлой ночи
почти ничего, в сущности, не прояснили. Кто этот молодой человек, столь
внезапно ворвавшийся в мою каюту? Я его раньше не видела – ни на палубе, ни в
салоне. Он член экипажа или такой же пассажир, как и я? Кто его ранил? Зачем? И
почему, скажите на милость, тут было не обойтись без семнадцатой каюты? Все
скрывалось во мраке неизвестности, но, без сомнения, на «Замке Килморден»
разворачивались очень странные события.
Я сосчитала по пальцам людей, на которых мне следовало
обратить особое внимание.
Временно отвлекшись от моего ночного гостя (однако пообещав
себе за день отыскать его на корабле), я выделила следующих потенциальных
преступников:
1. Сэра Юстаса Педлера. (Он владелец Милл-Хауза, однако на
«Килмордене», похоже, оказался совершенно случайно.)
2. Мистера Пейджета, зловещего секретаря, так рвавшегося
заполучить семнадцатую каюту. (Надо будет выяснить, ездил ли он с сэром Юстасом
в Канны.)
3. Преподобного Эдварда Чичестера. (Мои подо-зрения были
вызваны тем, что он упорно добивался вселения в семнадцатую каюту. Однако это
вполне могло объясняться и его характером. Упрямство порой толкает человека на
поразительные поступки.)
Впрочем, я решила, что мне не повредит немного поболтать с
мистером Чичестером. Торопливо повязав непослушные волосы платком, я поднялась
на палубу, пылая решимостью исполнить задуманное. Мне повезло. Мой вчерашний
соперник стоял, опершись о перила, и пил бульон. Я подошла к нему, мило
улыбаясь, и проворковала:
– Надеюсь, вы не сердитесь на меня из-за семнадцатой каюты?
– Я считаю, что затаивать злобу не по-христиански, – холодно
ответил мистер Чичестер. – Однако помощник капитана твердо пообещал мне тогда
эту каюту.
– Ах, у помощника капитана всегда столько хлопот! –
рассеянно заметила я. – Он мог закрутиться и забыть, с ними такое часто бывает.
Мистер Чичестер не ответил.
– Вы впервые едете в Африку? – небрежно спросила я.
– В Южную – да. Но последние два года я работал с племенами
каннибалов в Восточной Африке, в самом ее сердце.
– Потрясающе! Вы часто, наверное, висели на волосок от
смерти?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, вас, вероятно, чуть было не съели?
– Негоже высказывать легкомысленные суждения о священных
вещах, мисс Беддингфелд.
– Простите, я не знала, что каннибализм священен, –
язвительно заявила я.
Едва эти слова сорвались у меня с языка, как мне пришла в
голову неожиданная мысль. Если мистер Чичестер действительно провел два
последних года в Африке, то почему он совсем не загорел? Кожа у него
розово-белая, словно у младенца. Нет ли тут какой неувязки? Хотя голос и манеры
у него «те»… Может быть, даже слишком… Не похож ли он – слегка – на актера,
изображающего священника?
Я припомнила приходских священников, с которыми мне
доводилось сталкиваться в Литтл-Хэмпсли. Некоторые из них мне нравились,
некоторые – нет. Однако никто не вызывал у меня таких эмоций, как мистер
Чичестер. В тех викариях было что-то человеческое, Чичестеру же только нимба не
хватало.
Пока я над этим размышляла, на палубе появился сэр Юстас
Педлер. Проходя мимо Чичестера, он вдруг нагнулся и, подняв листок бумаги,
протянул его священнику со словами:
– Вы что-то обронили.
Сэр Юстас тут же двинулся дальше и, наверное, не заметил,
как взволновался мистер Чичестер. Но я заметила. Не знаю, что это была за
бумажка, однако с Чичестером стало твориться нечто невообразимое. Он позеленел
и скомкал листочек. Мои подозрения увеличились во сто крат.
Чичестер перехватил мой взгляд и начал торопливо
оправдываться.
– Видите ли… э-э… я… это отрывок из проповеди, которую я
готовлю, – натянуто улыбаясь, пролепетал он.
Отрывок из проповеди, держи карман шире! Нет, мистер
Чичестер, вы не очень-то изобретательно врете!
Чичестер скоро оставил меня, пробормотав какую-то отговорку.
Ох, как я жалела, что не мне, а сэру Юстасу Педлеру посчастливилось поднять тот
листочек! Ясно было одно: мистера Чичестера ни в коем случае нельзя исключать
из списка подозреваемых. Я даже склонялась к тому, чтобы поставить его первым
номером.
После ленча, когда настало время пить кофе, я заметила, что
сэр Юстас и Пейджет сидят в компании миссис Блер и полковника Рейса. Миссис
Блер с улыбкой кивнула мне, и я решила, что можно к ним присоединиться. Они
разговаривали об Италии.
– Но это нелогично! – настаивала миссис Блер. – Aqua
calada
[1]
должно означать холодную воду, а не горячую.
– Я вижу, вы не сильны в латыни, – улыбаясь, заметил сэр
Юстас.
– Ах, мужчины так кичатся своим знанием латыни! –
поморщилась миссис Блер. – Однако я заметила, что когда их просишь перевести
какую-нибудь надпись в старинном храме, они не в состоянии этого сделать!
Мямлят, мнутся и под тем или иным предлогом увиливают.
