В результате Гарри мог твердо рассчитывать на то, что
подозрение в краже будет с него снято. Но другое, гораздо более тяжкое обвинение
парализовывало все наши действия. Гарри ни при каких условиях не мог выйти из
укрытия и попытаться доказать свою правоту.
Все наши разговоры постоянно сводились к одному: кто же
такой Полковник? Может ли им оказаться Гай Пейджет?
– Я бы сказал «да», если бы не одно обстоятельство, –
задумчиво произнес Гарри. – Вроде бы совершенно ясно, что Аниту Грюнберг убил
именно он, а значит, он и есть Полковник, поскольку такие дела подчиненным не
поручаются. Но один факт не вписывается в эту гипотезу – попытка убрать вас,
покушение в ущелье. Вы видели, что Пейджет остался в Кейптауне… и до следующей
среды он не мог добраться сюда никакими силами. Вряд ли у него есть здесь
эмиссары. Нет, он хотел расправиться с вами в Кейптауне. Безусловно, Пейджет
мог послать телеграмму какому-нибудь своему подручному в Йоханнесбурге, и тот
сел бы на поезд в Мейфкинге; но такую записку, как вам прислал убийца,
невозможно написать без очень подробных инструкций.
Мы немного посидели молча, потом Гарри медленно продолжал:
– Вы говорите, что миссис Блер спала, когда вы уходили из
отеля… Сэр Юстас что-то диктовал мисс Петтигрю… А где был полковник Рейс?
– Я его не видела.
– Он мог догадаться, что… что мы с вами относимся друг к
другу с симпатией?
– Вполне, – задумчиво откликнулась я, вспомнив наш разговор
на обратном пути из Матоппоса. – Хотя… он очень сильный человек, но, по моим
представлениям, Полковник должен быть другим. Да и вообще эта идея абсурдна!
Рейс – сотрудник секретной службы.
– Откуда вы знаете? Пустить такой слух – пара пустяков.
Спорить никто не будет, и пошло-поехало, пока все не решат, что это чистейшая
правда. А тогда все странности поведения можно списать на особенности работы.
Да, секретный агент – прекрасная легенда! Анна, вам лично Рейс нравится?
– И да, и нет. В нем есть что-то отталкивающее и что-то
притягательное. Но одно я знаю наверняка: я его побаиваюсь.
– В момент ограбления «Де Бирс» Рейс находился в Южной
Африке, – с расстановкой произнес Гарри.
– Да, но ведь именно он рассказал Сюзанне о Полковнике и о
своей попытке выследить его в Париже.
– О, это камуфляж! Очень ловкий камуфляж.
– Но какую роль играет тогда Пейджет? Он что, работает на
Рейса?
– Вполне может статься, – раздумчиво сказал Гарри, – что
Пейджет тут вовсе ни при чем.
– Как?
– А вы вспомните, Анна. Пейджет рассказывал вам свою версию
того, что произошло ночью на «Килмордене»?
– Да… Вернее, не он, а сэр Юстас.
Я повторила рассказ сэра Юстаса. Гарри слушал очень
внимательно.
– Он увидел мужчину, который шел от каюты сэра Юстаса.
Увидел и проследовал за ним на палубу. Так он говорит? Ну а теперь вспомните,
чья каюта располагалась напротив каюты сэра Юстаса? Каюта полковника Рейса! Вот
и представьте, что полковник Рейс крадется по палубе, потом, после неудачного
нападения на вас, кидается прочь и в дверях салона налетает на Пейджета. Он
сбивает его с ног и впрыгивает в салон, прикрыв дверь за собой. Мы же,
бросившись за ним, находим Пейджета, лежащего на полу. Как вам такая версия?
– Вы забываете, что он твердо уверен, будто бы сбили его с
ног именно вы.
– Неудивительно! Что, если, придя в сознание, он увидел мой
удаляющийся силуэт? Естественно, ему пришло в голову, что это я на него напал!
Особенно если он считал, что крадется за мной!
– Да, вполне вероятно, – сказала я. – Но это меняет все наши
представления. И потом… были же и другие случаи!
– Которым можно подобрать разные объяснения. Мужчина,
преследовавший вас в Кейптауне, заговорил с Пейджетом, и тот посмотрел на часы.
А что, если мужчина действительно поинтересовался, который час?
– Вы хотите сказать, то было простое совпадение?
– Не совсем. По-моему, Пейджета методично пытались связать с
происходящим. Зачем, например, было выбирать для убийства Милл-Хауз? Не потому
ли, что во время кражи алмазов Пейджет находился в Кимберли? Может, не появись
я так удачно на сцене, козлом отпущения стал бы он?
– Так вы думаете, он совершенно чист?
– Похоже на то, но надо выяснить, что он делал в Марлоу.
Если у него есть вразумительное объяснение, значит, мы на верном пути.
Гарри встал.
– Уже за полночь. Идите в дом, Анна, и постарайтесь уснуть.
Еще до рассвета я отвезу вас на лодке в Ливингстон. Там вы сядете в поезд. У
меня в Ливингстоне есть друг. Он спрячет вас до отхода поезда у себя. Поедете в
Булавайо, а там пересядете на поезд до Бейры. Мой ливингстонский друг разузнает
тем временем, что творится в гостинице и где сейчас ваши друзья.
– Бейра… – задумчиво протянула я.
– Да, Анна! Бейра – вполне подходящее место. То, что теперь
предстоит, дело мужчины. Разрешите это выполнить мне.
Обсуждая наши дела, мы немного успокоились, но теперь
прежние чувства нахлынули вновь. Мы даже не смотрели друг на друга.
– Очень хорошо, – сказала я и ушла в хижину.
Я легла на кровать, застеленную шкурами, но заснуть не
смогла. Гарри Рейберн тоже не спал. Я слышала, как он, словно маятник, ходил
взад и вперед перед дверью в хижину. Так продолжалось несколько часов подряд.
Наконец Гарри позвал меня:
– Анна! Нам пора ехать.
Я встала и послушно вышла. Сумерки еще не рассеялись, но
было понятно, что рассвет не за горами.
– Мы возьмем не моторную лодку, а каноэ, – начал Гарри, но
вдруг осекся. – Тсс, что это?
Я прислушалась, но ничего не уловила. Однако я знала, что у
Гарри слух острее, чем у меня, ведь он долго жил на природе… Затем и до меня
донесся легкий плеск весел. Кто-то быстро приближался к нам справа.
Напряженно вглядываясь в темноту, мы различили на
поверхности воды расплывчатое темное пятно. Это была лодка. На мгновение
вспыхнул огонек: кто-то чиркнул спичкой. В свете пламени мелькнула знакомая
фигура рыжебородого голландца с виллы в Мюзенберге. С ним плыло несколько
туземцев.
– Быстро возвращаемся в хижину!
Гарри потащил меня за собой, достал два ружья и снял со
стены пистолет.
– Вы умеете заряжать ружье?
– Никогда не пробовала. Покажите, как надо.
