Однако мы отвлеклись от темы нашего разговора, – продолжал
сэр Юстас. – Итак, вопрос состоит в следующем: что делать с вами? Вы рассказали
все удивительно честно, но один момент остался в тени. Где сейчас алмазы?
– У Гарри Рейберна, – сказала я, пристально наблюдая за
сэром Юстасом.
Ни один мускул на его лице не дрогнул, оно по-прежнему
хранило выражение несколько ироничного добродушия.
– Гм-м… Я хочу заполучить эти алмазы.
– По-моему, у вас нет особых шансов, – сказала я.
– Вы думаете? А по-моему, есть. Мне неловко вас
расстраивать, но если на днях где-нибудь в городе обнаружат ваш труп, это
никого не удивит. Там, внизу, у меня есть человек, мастер своего дела. Так вот,
вы – сообразительная девочка. Я предлагаю вам следующее: вы садитесь и пишете
письмо Гарри Рейберну, приказывая явиться сюда с алмазами.
– Ни за что!
– Не перебивайте старших. Я хочу заключить с вами сделку:
алмазы в обмен на вашу жизнь. И не вздумайте мудрить, вы полностью в моей
власти.
– А Гарри?
– Я слишком мягкосердечен, чтобы разлучать двух юных
голубков. Он тоже обретет свободу… разумеется, при условии, что вы не будете
больше соваться в мои дела.
– А где гарантия, что вы выполните свое обещание?
– Гарантии никакой, моя милая девочка. Вам придется
довериться мне и надеяться на лучшее. Но, конечно, если у вас сегодня
героическое настроение и вы предпочтете аннигиляцию – тогда другое дело!
Именно этого я и добивалась. Я специально сдерживалась, торговалась
и наконец якобы под давлением уступила. Сэр Юстас продиктовал мне письмо:
«Дорогой Гарри!
Мне кажется, у нас появился шанс доказать твою полную
невиновность. Пожалуйста, точно выполни все мои указания. Пойди в сувенирную
лавку Аграсато. Спроси что-нибудь «необычное», «для особого случая». Хозяин
пригласит тебя пройти в дальнюю комнату. Иди с ним. Там ты увидишь человека,
который приведет тебя ко мне. Сделай все так, как он скажет. Не волнуйся и
принеси с собой алмазы. Никому ничего не рассказывай».
Сэр Юстас выдержал паузу.
– Остальное я доверяю вашему воображению. Но учтите, без
глупостей!
– Вполне хватит слов «Твоя навеки. Анна», – заметила я и
написала последнюю фразу.
Сэр Юстас протянул руку и пробежал глазами письмо.
– Вроде бы все нормально. Теперь адрес.
Я продиктовала адрес маленького магазинчика, куда приходили
письма и телеграммы до востребования.
Сэр Юстас позвонил в колокольчик, лежавший на столе. На
звонок явился Чичестер, он же Петтигрю, он же Минкс.
– Отправьте это письмо немедленно нашим обычным способом.
– Хорошо, Полковник.
Минкс взглянул на имя адресата. Сэр Юстас следил за ним
пронзительным взором.
– По-моему, это ваш дружок, да?
– Мой?
Бедняга был потрясен.
– Вчера вы имели с ним в Йоханнесбурге весьма
продолжительную беседу.
– Он подошел и начал расспрашивать о вас и о полковнике
Рейсе. Я ему наплел с три короба.
– Прекрасно, мой дорогой, прекрасно! – добродушно кивнул сэр
Юстас. – Значит, я ошибался.
Когда Чичестер-Петтигрю выходил из комнаты, я обратила
внимание на его лицо. Оно было мертвенно-бледным, как от смертельного ужаса.
Едва он удалился, сэр Юстас взял переговорную трубку, лежавшую у его локтя, и
сказал:
– Это ты, Шварц? Не спускай глаз с Минкса. Он не смеет
покидать дом без моего разрешения.
Положив трубку, сэр Юстас нахмурился и легонько забарабанил
пальцами по столу.
– Можно мне вас кое о чем спросить? – сказала я через пару
минут.
– Разумеется! Какие у вас крепкие нервы, Анна! Другая
девушка на вашем месте хлюпала бы носом и заламывала руки, а вы еще чем-то
интересуетесь.
– Почему вы взяли Гарри на работу, а не выдали его полиции?
– Да все из-за проклятых алмазов! Надина, маленькая
чертовка, шантажировала меня вашим Гарри, угрожала, что, если я не заплачу ей
сполна, она отошлет камни Гарри. Тогда я совершил еще одну ошибку – подумал,
что она принесла драгоценности с собой в Марлоу. Но Надина оказалась умнее.
Картон, ее муж, был к тому времени уже мертв, и я понятия не имел, где спрятаны
алмазы. Потом мне удалось раздобыть копию телеграммы, которую Надина послала
кому-то из пассажиров «Килмордена»: то ли Картону, то ли Рейберну (кому именно
– я не знал). Оригинал ее попал к вам в руки, Анна. «Семнадцать – один –
двадцать два», – гласила телеграмма. Я решил, что Надина договаривалась о
свидании с Рейберном; его упорное стремление попасть на «Килморден» утвердило
мои подозрения. Поэтому я притворился, что верю его вранью, и взял Рейберна с
собой. На корабле я не спускал с него глаз и надеялся что-нибудь выяснить.
Минкс тем временем попытался играть в одиночку и обскакать меня. Я быстро
положил этому конец. Минкс образумился. Мне было немного неприятно, что не
удалось заполучить семнадцатую каюту, и еще я беспокоился, потому что не мог раскусить
вас. Действительно ли вы такая наивная девочка, какой кажетесь? Когда Рейберн
отправился в ту ночь на свидание, Минксу было велено его перехватить. Но
кретин, конечно же, не справился.
– А почему в телеграмме говорилось «семнадцать», а не «семьдесят
один»?
– Я долго ломал над этим голову. Думаю, Картон дал текст
телеграфисту, чтобы тот его переписал, и не потрудился перепечатать копию.
Телеграфист совершил ту же ошибку, что и все мы, и решил, что правильно будет
«17.1.22», а не «1.71.22». Я, правда, понятия не имею, как Минкс разнюхал про
семнадцатую каюту. Наверно, его привел инстинкт.
– А фальшивая депеша генералу Сматсу каким образом
появилась?
– Милая Анна, неужели, по-вашему, я мог спокойно примириться
с тем, что мои планы будут расстроены, и не попытался бы их спасти? Когда мой
секретарь, а в прошлом убийца, удрал, я без малейшего колебания подменил
бланки. Никому и в голову не пришло подозревать бедного старика Педлера.
– Хм… А как насчет полковника Рейса?
– Да, с Рейсом вышла неприятность. Когда Пейджет сказал, что
Рейс – сотрудник секретной службы, я занервничал. Мне вдруг вспомнилось, что во
время войны он вертелся возле Надины, которая была тогда в Париже… и у меня
возникло страшное подозрение, что на сей раз он выслеживает меня! Он все время
лез ко мне, это настораживало. Рейс из тех сильных, молчаливых мужчин, что
всегда держат камень за пазухой.
