– А он слушал сердце справа?
– Да, но в тот момент я не отдала себе в этом отчет, хотя и
почувствовала что-то неладное… А вернувшись домой, я стала вспоминать и наконец
поняла, откуда у меня возникло ощущение несуразности происходящего.
– Гм-м, – пробормотал инспектор и медленно потянулся за
ручкой и бумагой.
– Ощупывая грудную клетку пострадавшего, – продолжала я, –
так называемый «доктор» мог преспокойно обчистить карманы погибшего.
– Мне в это не очень-то верится, – протянул инспектор. – Но
хорошо… Вы могли бы нам описать того человека?
– Высокий, широкоплечий, он был в темном пальто, черных
ботинках и котелке. Еще я запомнила черную бородку клинышком и солнечные очки в
золотой оправе.
– Если убрать пальто, бороду и очки, то ничего и не
останется, – проворчал инспектор. – Ваш «доктор» мог бы в пять минут до
неузнаваемости сменить внешность… что он, конечно же, и не преминул сделать,
если, как вы утверждаете, это вор-карманник.
Ничего подобного я не утверждала и с той минуты махнула на
инспектора рукой, сочтя его абсолютно безнадежным тупицей.
– Вам больше нечего сказать? – спросил инспектор, видя, что
я собираюсь уходить.
– Нечего, – сказала я и не преминула нанести ему последний
удар: – Кстати, голова того человека была брахицефальной. А это не так-то
просто изменить.
Я с удовольствием отметила, что перо инспектора Мидоуса
нерешительно зависло над бумагой. Он совершенно определенно не знал, как писать
слово «брахицефальная».
5
Клокоча от негодования, я неожиданно легко решилась на
следующий шаг. Еще во время посещения Скотленд-Ярда у меня созрел план… Я
намеревалась осуществить его, если встреча со следователем не принесет желаемых
результатов (а она оказалась в высшей степени неудовлетворительной). Но план
требовал немалого мужества…
Однако в порыве гнева человек нередко с легкостью совершает
поступки, на которые в нормальном состоянии никогда бы не отважился. Недолго
думая, я отправилась прямо к лорду Нэсби.
Лорд Нэсби был миллионер, владелец «Дейли Баджет». Вообще-то
ему принадлежало еще несколько газет, но «Дейли Баджет» считалась его любимым
детищем. Домовладельцы Англии знали его именно как хозяина этого издания. В
печати совсем недавно рассказывалось о распорядке дня сего великого мужа, а
потому я знала, где его искать. В этот час он работал дома, диктовал что-нибудь
своей секретарше.
Разумеется, я не рассчитывала на то, что любая девица,
которой взбредет в голову явиться к лорду Нэсби, удостоится аудиенции. Но я
позаботилась об этой стороне дела. В холле у Флеммингов, на подносе для
визитных карточек, я заметила карточку маркиза Лоумсли, одного из пэров Англии.
Я взяла ее, аккуратно стерла хлебным мякишем все надписи и нацарапала
карандашом: «Пожалуйста, уделите мисс Беддингфелд несколько минут».
Авантюристки не больно разборчивы в средствах!
Хитрость удалась. Напудренный лакей взял карточку и куда-то
ее отнес. После чего появился бледный секретарь. Наша словесная дуэль
окончилась в мою пользу. Сдавшись, секретарь удалился. Потом пришел опять и
попросил меня следовать за ним. Я послушалась и вошла в большую комнату.
Испуганная стенографистка промелькнула мимо меня, словно призрак. Затем дверь
затворилась, и я оказалась лицом к лицу с лордом Нэсби.
Крупный мужчина… Большеголовый. Большелицый, с большими
усами и большим животом… Я осеклась. Ведь я пришла сюда не для того, чтобы
разглядывать живот лорда Нэсби. А он уже рычал на меня:
– Ну, так что же? Что нужно от меня Лоумсли? Вы его
секретарша? В чем дело?
– Начну с того, – сказала я, стараясь говорить как можно
хладнокровней, – что я не знаю лорда Лоумсли и он наверняка не слышал о моем
существовании. Я взяла его визитную карточку в доме, где сейчас гощу, и сама
сделала эту надпись. Мне было важно увидеть вас.
На какую-то долю секунды мне показалось, что лорда Нэсби
хватит удар. Но, судорожно проглотив слюну, он все же взял себя в руки.
– Я восхищаюсь вашим хладнокровием. И если вам удастся меня
заинтересовать, то наша встреча сможет продлиться еще две минуты. Но не больше!
– Этого достаточно, – ответила я. – А насчет заинтересовать
– будьте покойны. Дело касается загадки Милл-Хауза.
– Если вы нашли «человека в коричневом костюме», свяжитесь с
редактором, – торопливо перебил меня лорд Нэсби.
– Если вы будете меня перебивать, – решительно произнесла я,
– мне не хватит двух минут. Я не нашла «человека в коричневом костюме», но
вполне могу это сделать.
Стараясь как можно лаконичней излагать свои мысли, я
рассказала Нэсби о несчастном случае в подземке и о том, какие я сделала
выводы. Когда рассказ был закончен, лорд Нэсби неожиданно спросил:
– А откуда вы знаете про брахицефалов?
Я назвала папино имя.
– А, «человек – предок обезьяны»? Да? Ну что ж, похоже, у
вас есть голова на плечах, милая барышня. Но вообще-то история ваша не ахти. Не
за что зацепиться. А значит, нам от нее никакого толку.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Но тогда что вы хотите?
– Хочу устроиться к вам репортером, чтобы расследовать это
дело.
– Невозможно. Мы уже отрядили специального корреспондента.
– Зато у меня специально для вас есть кое-какие соображения…
– Те, что вы мне поведали?
– О нет, лорд Нэсби. У меня осталось кое-что про запас.
– Ах, неужели? Да, вы положительно умны! Я слушаю…
– Садясь в лифт, так называемый доктор обронил какую-то
бумажку. А я ее подняла. Она пахла нафталином. От погибшего тоже пахло
нафталином. А от доктора – нет. Поэтому я сразу догадалась, что доктор вытащил
записку из кармана покойника. В записке было два слова и несколько цифр.
– Дайте-ка взглянуть.
Лорд Нэсби небрежно протянул руку.
– Пожалуй, не стоит, – улыбаясь, ответила я. – Ведь это моя
находка.
– Хорошо. Ей-богу, вы смышленая девушка. Правильно, не
выпускайте записку из рук! А вас не мучает совесть из-за того, что вы не отдали
ее полиции?
– Я собиралась ее отдать сегодня утром, но они упорно
старались не замечать связи между историей в подземке и убийством в Милл-Хаузе,
так что я сочла себя вправе утаить записку. Да и потом, инспектор меня разозлил.
