— Поэтому ты и прячешь их за стеклами очков? — спросил Сулейман. — Чтобы враг не понял по глазам, что у тебя на уме?
Абу холодно усмехнулся.
— Хорошая шутка, Сулейман. Но неправильная. Очки я ношу, потому что у меня светобоязнь. Это такая болезнь, когда у человека от яркого света начинают болеть глаза. Ладно, иди отдыхай. Мы еще продолжим этот разговор, Сулейман. Клянусь Аллахом, я сделаю из тебя настоящего воина!
Инструктор по выживанию оказался белорусом, звали его Сергей Лукашевич. У Лукашевича было розовощекое, равнодушное и чуть глуповатое лицо — лицо двоечника или палача. Перед началом занятия, пока бойцы отдыхали после уроков Абу, Сергей подошел к Сулейману и спросил:
— Новенький?
— Да, — в очередной раз признался Сулейман.
— С огнестрельным оружием знаком?
— Шапочно, — ответил Сулейман.
Сергей хмыкнул:
— Ничего. Через две недели ты у меня научишься делать стволы из говна.
— Из говна? — насмешливо переспросил Сулейман. — Тогда, наверное, лепить, а не делать?
— Можно и лепить, — согласился Сергей. — Если это говно железное или хотя бы из полимеров. В принципе, имея под рукой необходимые инструменты, соорудить ствол несложно. Так же, как и глушитель.
— Глушитель тоже можно сделать из говна? — уточнил Сулейман.
— Из него, родимого, — ответил Сергей, не замечая иронии новичка. — Причем в этом случае даже не обязательно, чтобы говно было железным. Как говорил один мой старый друг, разовый глушитель можно склеить из бумаги или вырезать из капустной кочерыжки. В принципе, он был прав. Ладно, боец, отдыхай.
Лукашевич отошел от Сулеймана.
Сулейман лег на траву и закинул руки за голову.
По синему небу плыли белые облака, и смотреть на них было спокойно и приятно. Казалось, что все, что происходит на земле — и хорошее, и плохое, — не имеет никакого смысла и значения. Будто все это ненастоящее. А настоящая жизнь — там, среди этих медленных, величественных облаков, которым плевать на маленьких людишек, равно как и на то, что эти людишки делают и чувствуют.
— Что, смотришь на облака? — спросил его Талгат.
— Угу, — ответил Сулейман. — А что?
Талгат сорвал сухую травинку, сунул ее в рот и пожал плечами:
— Да ничего, смотри на здоровье. Далеко до них, а? Наверное, как отсюда до Майкопа. Как думаешь?
— Не меньше, — согласился Сулейман.
— А самолеты летают, — с тихим, затаенным удивлением произнес Талгат. — Хотя и железные. Как они не падают — ума не приложу.
— Это физика, — сказал Сулейман. — Они опираются крыльями на воздух и летят.
— Знаю, что опираются, но как они это делают? — Талгат вновь пожал плечами. — Воздух ведь мягкий. Это как на пух опираться. Обопрешься — и до самой земли провалишься. — Он покачал головой. — Не-ет… Что-то тут не так. Не обошлось без Иблиса, я так думаю.
— Бойцы! — раздался зычный голос Лукашевича. — Всем встать и на занятие!
Сулейман и Талгат поднялись с травы и поплелись в учебную палатку.
