Ответ.Аяи это... правдиво отвечаю. Насчет заказчика он ничего не говорил. Он сам договаривался.
В о п р о с. А вы что в это время делали?
Ответ. Сидел в машине.
Вопрос. Где именно это происходило?
О т в е т. В центре. Где-то в районе Малой Бронной. В переулках. Точнее Юра расскажет.
Вопрос. Расскажет. Но и вы тоже должны рассказать. Итак, как назывался переулок?
О т в е т. Я не помню.
Вопрос. Тогда опишите людей, с которыми разговаривал ваш брат.
О т в е т. Я их не видел. Он заходил в дом.
Вопрос. Когда это было?
Ответ. Примерно неделю назад.
Вопрос. Опишите дом, в который зашел ваш брат.
Ответ. Ну такой старинный, с фигурами. Серый.
Вопрос. Жилой дом? Вывески были на нем?
Ответ. Была одна. Медная такая.
Вопрос. Что было написано на вывеске?
Ответ. Вроде агентство какое-то.
Вопрос. Название было у агентства?
Ответ. Было. Трудное какое-то. «Памперсити», кажется. Что-то в этом роде...
Парнишка, конечно, фраер, — подытожил Слава, когда прочитал протокол, — мне даже не пришлось применять свои таланты ведения допросов — стоило ему услышать, что брательника его тоже повязали, как он начал колоться. Кстати, необходимо срочно задержать этого Юру Васильева. Я уже дал команду второму отделу МУРа.
Да, — сказал я, собирая листы, — но все-таки лучше, если бы это было правдой. Кстати, Слава, откуда у тебя уголовная лексика?
Работа такая. Я, знаете ли, Турецкий, всю жизнь преступников ловлю. Вот и нахватался.
Хорошему бы научился... — проворчал я.
Мы сидели в кабинете Грязнова в МУРе — я и Слава. За окном небо уже начало постепенно светлеть.
Всю ночь мы провели в Склифе. Я допрашивал Стрижа, а Грязнов вместе с оперативниками рыскал по двору и окрестностям в надежде найти какой-нибудь след. Но, конечно, ничего стоящего они не обнаружили.
Я допросил и молодого лейтенантика, охранявшего палату Бородина (это Слава позаботился). По его словам, дело обстояло так.
Примерно около часа ночи лейтенант отлучился в туалет. Когда вернулся, сел на свой стул и тихомирно начал читать газету. Вдруг из палаты раздался сдавленный крик. Лейтенант прислушался. Крик не повторился. Тогда он осторожно подошел к двери и услышал шепот. Достав пистолет, он открыл дверь и успел включить свет. В палате, не считая Бородина, было двое — молодой парнишка и здоровенный бугай с автоматом. Они стояли рядом с постелью Бородина и явно пытались его приподнять. Бугай закрывал его рот ладонью. Согласно инструкции лейтенант закричал: «Стой, ни с места!», что подтвердили обитатели соседних палат. При этом лейтенант направил пистолет на бандитов. К его удивлению, бугай повернул дуло автомата не в его сторону, а вниз, с явным намерением застрелить Бородина. Не мешкая, лейтенант выстрелил два раза ему в плечо, и очень метко, потому что бандит выронил автомат, даже не успев снять его с предохранителя.
Автомат упал на Бородина. Лейтенант скомандовал: «На пол!» Но бугай бросился к окну и с криком: «Левчик, за мной» разбил головой большое стекло и выпрыгнул вниз. Надо сказать, что палата Бородина находится на втором этаже, так что лететь бандиту долго не пришлось. Лейтенант стрелял ему вслед, но на этот раз мимо. Тогда он схватил за руку пытавшегося было последовать за бугаем мальчишку и прицепил наручниками к трубе. По словам милиционера, он так испугался, что даже и не думал сопротивляться.
Ну и все. Потом я вызвал по рации дежурный пост, — закончил лейтенант.
Нужно было сделать это в первую очередь, перед тем как заходить в палату, — строго сказал я.
Лейтенант грустно посмотрел на меня. Его взгляд, казалось, говорил: «Эх, товарищ следователь, нет бы спасибо сказать, что преступника, хотя бы одного, задержал, подвергаясь, можно сказать, смертельной опасности».
Спасибо, лейтенант, — сказал я.
Рад стараться, — вяло ответил тот.
За окном уже совсем рассвело, когда мы с опухшими головами разошлись по домам. Хотя в общем- то особого смысла в этом не было — через два часа все равно нужно было отправляться на работу.
10 часов
Москва,
Генеральная прокуратура РФ
Я пришел в прокуратуру невыспавшийся и с головной болью. Добравшись до своего стола, я бухнулся в кресло и посмотрел на Женю Мишина, который в отличие от меня был свежим как огурчик. Выспался, наверное, отлично, с утра мама приготовила манной каши на молоке... Эх, хорошо быть простым практикантом — заявляю как бывший практикант.
Практикант Мишин, — спросил я, — вы любите манную кашу на молоке?
Люблю, — удивленно поднял брови Женя, — и с вареньем.
При этом он расплылся в мечтательной улыбке.
Да, я тоже, — вздохнул я, — только мне ее никто не готовит. А у меня самого получается с комками...
Женя равнодушно посмотрел на меня. Ну где ему, салажонку, понять мои проблемы?
А вам тут, Александр Борисович, уже звонили, — вдруг вспомнил он.
Кто? — устало спросил я.
Вчерашняя девушка. Ну эта... которая плакала.
Инна Донская, — оживился я, — и чего она хотела?
Сказала, что очень срочное дело к вам.
А ты?
Что-я?
Что ты ей сказал?
Сказал, чтобы перезвонила.
А, ну да. — Мозги у меня, когда я не высыпаюсь, работают с перебоями.
Неужели опять статья в газете про ее благоверного?
Как раз в этот момент зазвонил телефон.
-Да.
Александр Борисович, — это была она, вчерашняя Инна.
Да, это я. Здравствуйте, Инна.
Александр Борисович! Я с утра узнала, что на Пашу в больнице напали. Это правда?
Правда. Но он не пострадал.
Александр Борисович...
Инна, — перебил я ее, — называйте меня, пожалуйста, просто Саша. Для краткости. Договорились?
Голова у меня раскалывалась.
Договорились. Я хотела сообщить вам важную информацию.
Я слушаю.
Я, кажется, знаю, кто напал на Пашу.
Кто? — насторожился я.
У меня есть приятель. Лева...
«Лева? — пронеслось у меня в голове. — Неужели...»
Ну не то что приятель, просто знакомый.
Постойте. Это не Лева Стриж часом?
