Но перед тем как встретиться со Слепневым, Александр Борисович позвонил Рашиду Закаевичу, «главному чекисту», как его представил мэр, добавив «наш».
Небольшой, видимо в прошлом купеческий, дом в центре был окружен садом. И помещения внутри были все маленькие и уютные, за исключением большого зала. Прежде, наверное, для приема гостей, а ныне — для проведения общих собраний.
Сам Рашид Закаевич Султанов со своими славянскими чертами лица и чистой, без малейшего акцента, речью, ничем не напоминал восточного либо южного человека. Поднялся навстречу, пожал руку, предложил кресло и сам уселся в такое же — напротив. Посмотрел вопросительно, с легкой улыбкой. Наверное, он был не так молод, как выглядел внешне, — Турецкий разглядел острые лучики морщинок у глаз и обильную седину в светлом ежике аккуратной стрижки.
— Тихо у вас тут, — сказал Турецкий.
— Не жалуемся, — открыто улыбнулся Султанов, и только теперь в его улыбке проступили неожиданно острые скулы и хитрый прищур Чингисхана. Есть, значит...
— Какие проблемы, Александр Борисович? Вы тут, я смотрю, действуете самостоятельно и решительно, так что я не знаю, нужна ли вам какая-то дополнительная помощь с нашей стороны? — Это был, скорее, не вопрос, а утверждение, хотя интонация и показалась вопросительной.
— И наши действия, надеюсь, не вызывают у вас протеста? Или, по-вашему, что-то делается не так?
— Нет... какие вопросы? То, что у нас произошло, это, конечно, из ряда вон. Мы докладывали... по своим каналам. Даже, скажу между нами, слегка прикрыли тех правозащитниц, которые появились в городе. Они слишком рьяно взялись за собственное расследование, и это не понравилось руководству города. Соответственно и решение было принято довольно жесткое — устное, как вы понимаете. Ну а мы поломали немного их игру, не вылезая на первый план. Нам это ни к чему. Но и благодарности, — он снова улыбнулся, — ни на йоту. Впрочем, и не надо, тетки те живы остались, никто их пальцем не тронул.
— А мне рассказывали, что они возмущались — обыски там, еще что-то.
— Это мелочи, по сравнению с тем, чего они избежали.
— Как интересно, — хмыкнул Турецкий, — расскажи кому — ведь не поверят. Это чтоб госбезопасность охраняла правозащитниц! Нонсенс, верно?
— И не надо рассказывать. — Султанов так и сочился приветливыми улыбками.
— Я понимаю... Хочу посоветоваться.
— Я вас внимательно слушаю.
— Сейчас прямо от вас отправлюсь к судье. Хочу побеседовать относительно возобновления производства по «делу автомобилистов», у вас имеются соображения по этому поводу? Вы же наверняка в курсе?
— Имеются, — уже серьезно заговорил Султанов. — Мы вели оперативную разработку, кое-что документировали. Но отдать вам материалы я не могу, надеюсь, не надо объяснять почему. Разве что по прямому указанию моего руководства. А вот познакомить кое с какими бумагами — это пожалуйста.
— Тогда вопрос. А почему, по-вашему, дело не получило развития в суде?
— Вы ж, полагаю, в курсе, что одним из фигурантов оказался сын губернатора Кожаного? Правильнее сказать, организатором этого дела, а среди его подельников были... Впрочем, зачем я рассказываю? Вы сами и посмотрите.
— Принеси, что там у нас есть по «Двойнику». Из папки «ДОР».
Это они так обозначают дело оперативной разработки, знал Турецкий. А «Двойник» — наверняка кодовое название.
Молодой человек быстро вернулся с тонкой папкой, как будто она лежала у него под рукой. Султанов поднялся, забрал ее и устроился за своим столом. Раскрыв папку, пролистнул несколько страниц, потом снял скрепку и протянул один лист Турецкому со словами:
— Вот это вам будет наверняка интересно...
Прочитав первые строки, Александр Борисович чуть
не ахнул: это была расшифровка телефонного разговора подполковника Затырина с Виктором Кожаным. А суть заключалась в том, что хозяин акционерного предприятия «Автоимпорт» давал распоряжение начальнику РУВД о том, что к нему в район прибудут два трейлера, в которые надо погрузить известные им автомобили и в сопровождении милицейской охраны отправить по ранее утвержденному адресу.
— Я могу воспользоваться этим документом? — спросил Турецкий.
— Этим можете. И еще вот эти посмотрите. Но их преждевременная публикация нежелательна...
Уже через полчаса выборочного чтения ситуация с уголовным делом для Александра Борисовича прояснилась. Оставался непонятным один вопрос, и он задал его Султанову:
— Извините, Рашид Закаевич, если я невольно вмешиваюсь в ваши служебные тайны, но какова дальнейшая судьба всех этих документов? Мне интересна ваша не только чисто человеческая, но и профессиональная позиция, если угодно.
«Главный чекист» многозначительно поиграл бровями, улыбнулся, тут же стер улыбку с лица, закрыл папку и уставился в высокий потолок со старинной лепниной, как бы раздумывая, стоит ли говорить о своих важнейших задачах постороннему человеку. И вся эта мимическая игра неожиданно стала понятной Турецкому. Что-то будто клюнуло его в затылок. Какое-то, скажем, подобие анекдотического жареного петуха, который на этот раз выступил не совсем по адресу. И Турецкий, возвращая прочитанные странички Султанову, с легкой усмешкой сказал словно самому себе:
— Выборы, скорее всего...
Услышал, как легко хмыкнул, но ничего не ответил Рашид Закаевич. Взглянул на него, тот смотрел с иронической улыбкой, как бы говоря: «Ну чего еще надо объяснять умному человеку?» Но не произнес ни слова.
Да, убедился Турецкий, это прежде всего компромат. Та чернуха, которая выльется на кандидата в губернаторы Кожаного, собравшегося баллотироваться на очередной срок. И если сейчас этот компромат пока не фигурировал в суде, значит, приказано сверху придержать его до удобного, а главное — нужного момента. И уже тогда решить окончательно судьбу того, кто намеревался продлить свою власть в области еще на приличный срок. «Это что ж получается, господа? — задал себе невольный вопрос Александр Борисович. — А выходит так, что вами уже давно решен вопрос ближайшего будущего? Поди и новый кандидат, — возможно, кто-нибудь из уходящих в отставку армейских генералов либо, что верней, из преданных президенту чекистов, — уже известен? И если это так, то какого черта?.. Нет, дальше пока развивать тему не следовало.
Турецкий взглянул Султанову в глаза и увидел, что тот полностью разделяет его мнение по данному вопросу.
— Я полагаю, что лично мне еще какое-то время не потребуются ваши материалы, которые вы, Рашид Закаевич, любезно предлагаете следствию. Но почти уверен, что они обязательно всплывут в ходе возобновленного расследования в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Разве не так?
— Я просто восхищен вашей проницательностью, Александр Борисович! Буду рад и в дальнейшем оказывать вам любую помощь, если она потребуется, можете на меня вполне рассчитывать.
