— Это решайте сами. — Володе неприятен был этот разговор.
Но Тимур не унимался:
— Говори, как есть, откровенно. Я не про пальто, про другое... Ты что меня по новой посадить хочешь?
12
Солонин вернулся довольно скоро. И не один. Он шел рядом с Деларой. Она была в сверкающем вечернем платье и дрожала от холода.
За это время я и, думаю, наш пленник тоже ничего не услышали. Все произошло бесшумно. А ведь ее охраняли. И наверняка крутые ребята.
Она шла на своих высоких каблуках, цеплялась за Вити ну руку, прижималась к нему, наверное, чтобы согреться.
Я слышал, как она тяжело дышала, пытаясь подавить рыдания. Можно представить, что она сейчас пережила...
Солонин открыл перед ней дверцу машины. Цыкнул на пленного:
— Катись!
Тот приподнялся и вылез из машины. Потом, несмело оглядываясь, пошел вперед — быстрее, быстрее и, наконец, побежал, вжав голову в плечи.
Делара села рядом со мной, обдав меня волной восточных духов.
Солонин сел за руль.
— Думаю, нам надо гнать, и побыстрее, — сказал он. — Пока не опомнились и не вызвали подмогу.
— Что ты с ними сделал? — спросил я.
— Ничего. Вошел, даже не пришлось представляться... Это все те же чеченцы, которых я отметелил в самолете, потом прогнал из посольства. Решили, что я злой джинн, который их повсюду преследует. Я не стал их переубеждать. Пока они хватались за оружие и взывали к Аллаху, надеясь, что я сгину, я погрозил им пальцем, сказал, что мне надоело с ними встречаться, потом предложил руку госпоже Амировой...
— Ну не совсем так, — сказала она. — Я видела, как вы расправились с теми, кто сидел в саду. Ужас! Никогда бы не подумала, что вы так жестоки.
— Кстати, я встретил там моего старого друга Кадуева. Он сразу узнал меня и стал хвататься то за сердце, то за оружие... Госпожа Амирова, мы ваш чудесный город знаем плохо, поэтому будьте так добры показать нам дорогу.
— Все время прямо, — сказала она. — Потом скажу, где повернуть. Не могла бы я позвонить своему супругу?
— Ради Бога, — ответил Солонин. — Только вы ни в коем случае не должны рассказывать ему, кто и как вас освободил...
— Да уж. — Она улыбнулась. — Я сразу поняла, что вы русские, если помните.
— Ну что делать, — вздохнул Витя. — Мы тогда и не скрывали. Вы бы лучше рассказали нам, как им удалось вас похитить.
— Я выходила из театра, — начала она. — Меня сразу окружила толпа поклонников. Море цветов, словом, все как всегда. Я только успела заметить, что несколько непрошеных кавалеров стали как бы охранять меня от натиска толпы. Они шли рядом со мной, тоже с цветами, и оттирали тех, кто лез ко мне. Я даже успела их поблагодарить. Они поставили свою машину рядом с моей, причем обе машины были одной марки и одинакового цвета. В моей машине осталась моя шуба, подарок мужа.
— Да уж, — сказал Солонин. — Неплохо придумали. Способные ребята. Но невезучие. Я для них как злой рок. Вы, госпожа Амирова, никогда не ощущали себя злым роком?
— Боже упаси! — притворно ужаснулась она и рассмеялась.
— А где же была ваша охрана? — спросил я. — У вас же есть телохранители?
— А! — махнула она рукой. — Что они могли поделать в этой толпе? Я, когда поняла, что меня заталкивают в другой автомобиль, попыталась их позвать, но мне не дали. Слишком быстро все произошло. Никто ничего не понял. Я сама не сразу пришла в себя. Представляете мое состояние, когда увидела вокруг себя незнакомых, неприятных людей? Вы похитили меня? — спросила я, когда увидела, что меня везут куда-то не туда. Не беспокойтесь, ответили они, мы вам не причиним зла. Хотя и смотрели на меня, как изголодавшиеся волки.
Ее вновь стало трясти, словно от холода, хотя в салоне машины было тепло.
— Отвезите меня домой, — попросила она. — Я должна принять ванну, чтоб избавиться от всей этой грязи... От нее меня трясет куда больше, чем от холода. И если бы не господин Кэрриган... — сказала она с долей лукавства, — просто не знаю, что со мной было бы.
— Если вам нетрудно, господин Косецки, посмотрите назад, — сказал Солонин. — По-моему, за нами кто-то гонится.
— Не хотите называть себя — и не надо, — пожала она своими великолепными плечами. — Я не знаю, как вас отблагодарить.
Я оглянулся. Пара «Жигулей», ничего особенного, в случае чего можно от них уйти, с нашими-то способностями...
И вряд ли наши преследователи станут предпринимать что-нибудь, поскольку мы снова вернулись на оживленные улицы. Да и Солонин, я полагаю, отвадил их своим моральным и профессиональным превосходством от очередной пробы сил...
Но вот узнать, куда везут красавицу Делару, им наверняка хотелось. И еще больше не терпелось узнать, что все-таки представляет собой мистер Кэрриган, имеющий мистическое свойство возникать там, где его менее всего ждут.
— Они хотят узнать, где ЙЫ в данный момент прописаны, мистер Кэрриган, — сказал я. — Прежде чем снова что-то предпринять, они хотят быть уверены, что вас можно как-то изолировать.
Витя оглянулся на преследующих и ничего мне не ответил.
Госпожа Амирова между тем безуспешно набирала по нашему спутниковому номер своего домашнего телефона. Пришлось взять аппарат из ее рук и самому набрать номер ее квартиры.
Она стала взволнованно рассказывать господину Амирову о случившемся с ней. Говорила на азербайджанском. Я услышал, как она пару раз упомянула «мистера Кэрригана». Да с такой ласковой интонацией, что на месте супруга я бы встревожился.
Еще бы, некий рыцарь светлого образа вступает в бой за прекрасную даму с превосходящими силами противника. В то время как муж и все воздыхатели только переживают, хватаются за валидол, молят Аллаха и ничего более.
Закончив разговор, она слезно посмотрела на меня.
— Еще только один звонок... — умоляюще произнесла она. — Пожалуйста! Я обещаю, что буду говорить по-русски. Вам, наверное, не понравилось. что я с мужем разговаривали по-азербайджански?
— Ну почему, — сказал я. — Язык как язык, не хуже других... Тем более что мистер Кэрриган знает его прекрасно.
И Витя удостоился еще одного восхищенного взгляда госпожи Амировой.
— Говорите номер, — сказал я. Набрал цифры и протянул ей телефон.
— Алекпер, дорогой, — сказала она. — Меня только что освободили. Представь себе, все тот же мистер Кэрриган, о котором ты мне рассказывал... Да, да, я так признательна ему. Вам привет, господин Кэрриган, — она прикрыла рукой микрофон, — от еще одного освобожденного вами человека... И вам, господин Косецки, тоже привет и признательность. — Она сняла ладонь с микрофона. — Так что все в порядке, дорогой! Не волнуйся. Я позвоню тебе завтра же. Хорошо? И все объясню. До завтра... — И с благодарной улыбкой вернула мне аппарат.
