Книга Ищите женщину, страница 65. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ищите женщину»

Cтраница 65

Так я о Бреннере. Не передавали ли мне друзья моего покойного отца каких-либо документов, касающихся деятельности института?

Нет, отвечаю, все исключительно на словах…

И вот тогда из уст этого чиновника я наконец получил официальное разъяснение причин, по которым никогда не разглашались и не будут разглашены в дальнейшем обстоятельства гибели профессора Игоря Красновского. Оказывается, все чрезвычайно просто. Знай я об этом раньше, не стал бы и носа совать.

Дело в том, что мой отец находился в самом центре исследований по секретнейшим ядерным проблемам. Вот и все. Такого рода дела никогда не открываются для широкой публики.

Я спросил: значит, негритянская банда — газетное вранье, липа?

Он поинтересовался значением слова «липа», а когда я объяснил, кивнул: да, такова одна из удобных версий.

Я спросил: а не могла ли заключаться причина в междоусобице, процветавшей в институте?

Он вежливо осведомился, откуда у меня такие сведения?

Пришлось ответить: вывод из рассказов бывших и нынешних сотрудников.

Этот козел всерьез спросил: не смог бы я перечислить ему на бумаге эти фамилии?

Я отговорился плохой памятью. И решил на этом закончить. Что поделаешь, если, по версии этого Бреннера, оружие, над которым работал в Штатах мой отец, до сих пор не потеряло своей актуальности, куда мне с моими вопросами!..


…Рюрик был весьма недоволен мной и не пытался даже скрывать этого. При последней нашей встрече, которая состоялась вчера во второй половине дня, он сказал, что я, возможно, — он подчеркнул интонационно это слово — совершаю грубую ошибку, доверяясь не официальной точке зрения, продиктованной интересами государственной безопасности, а мнениям случайных людей, страдающих, ко всему прочему, старческим склерозом в ярко выраженной форме. Правда, конкретных примеров не последовало.

Я постарался, елико возможно, смягчить атмосферу, сообщив, что как раз официальную точку зрения я имею. От мистера Бреннера, и благодарен ему за оказанную мне помощь. Что же касается «склеротиков», как он выразился, то это одни из немногих помнивших моего отца живым. А меня, как писателя, не могли не интересовать именно эмоции. Чего нельзя ожидать от официальных бумаг, которые обещал он мне сам еще при первой нашей встрече, весьма, кстати, продуктивной.

Наверное, я был исключительно вежлив. Рюрик велел принести мне тонкую папочку так называемого резюме о разносторонней деятельности частного института. Я стал внимательно рассматривать изложенные на русском сведения об акциях, семинарах, проблемах и так далее, а Рюрик, буквально нависая надо мной, комментировал те или иные положения.

Я был просто обязан быть предельно вежливым, иначе…

А что иначе? Негритянская банда в ночном сабвее? Или братва — пальцы врастопырку — в московском метро? Какая разница?


Проводил меня Заславский. Дождался, когда я прошел все контроли, махнул рукой и ушел.

И вот сижу в самолете, тщательно оберегая мою сумку, и пишу о своем освобождении.

Это были тяжелые две недели… Я безумно устал от напряжения. Потому что все вокруг было чужое. А с некоторых пор я стал ощущать и враждебность. Но теперь все! Свобода!

А махну— ка я к Лизке! Вот это действительно мысль. Потому что все мои впечатления должны теперь устояться, осесть тяжелым осадком, после чего, когда вода выпарится, начнется настоящая кристаллизация…

Лизка! К тебе обращаюсь я!

А сейчас я пофантазирую, чем мы займемся, когда я приеду…


…И я упаду,

Побежденный своею победой,

И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои!

Когда я вернусь…


Ах, Галич!

Ну так что ты там такое говорила?…»


Дальше Турецкий читать не стал, ибо остальное ему было известно. Как все-таки странно выглядит человек с собой наедине! И вор, и мент, и фраер в одном лице. Умница, позер, скотина… И труп. Словно угадал, цитируя Александра Галича, и свой собственный финал: «побежденный своею победой»…

Впрочем, скорее всего, не победой, а жадностью. Продать, рискуя собственной шкурой, подороже, — какая уж тут победа! Хотя в ее временном мире все понятия давно сместились и потеряли свой первоначальный, первородный смысл. Был презренным спекулянтом, а стал бизнесменом, то бишь Человеком Бизнеса! Вот уже и в Россию пришла западная чума: отнимают работу, заставляя спекулировать чем только возможно… Победители!

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ

Собрались в кабинете Турецкого.

Меркулов сказал, что так ему удобнее: отвлекать не будут — а Клавдию предупредил, где находится, и велел ни с кем не соединять, кроме, разумеется, генерального. Но у того день был жестко распланирован, и в этом плане заместитель, курирующий следственное управление, не значился.

Грязнов, пока ехали с вокзала, острил на разные темы, пытаясь исподволь выпытать некоторые тайны пребывания «важняка» в Питере, поскольку даже от близкого товарища — имелся в виду, конечно, Гоголев — никакой стоящей информации не получил. Как ни подъезжал. Ну да, кремень человек!

Турецкий не «кололся». Чего он никогда не скрывал от своих товарищей и, естественно, от любимого начальства — он имел в виду Костю, — так это своих промахов, а пуще — обидных ошибок. Поэтому и отчет о поездке начал с потери части дневника Кокорина. Правда, благодаря Славе имелась копия, но от этого не легче.

— Почему же? — возразил насупившийся было Костя, не терпевший разгильдяйства ни в чем. — Теперь они знают, что конкретно надо искать. Начало и конец.

— Так, может, снять копии и со вновь найденных материалов, а затем передать им оригиналы? — с иронией спросил Турецкий.

Костя серьезно взглянул на него и ответил:

— Вопрос не так уж и глуп, каким ты хочешь его представить. Я подумывал над этим. Возможно. Но торопиться опять-таки не следует.

— Новая постановка?

— Диалектика, Саня.

Грязнов слушал и делал многозначительное лицо. С чего бы это они? Будто спелись.

— Что, пока меня тут не было, открылись некие обстоятельства?

— Вот именно, — как-то неохотно ответил Меркулов. — Я получил кое-какие сведения от нашего друга.

— С Чертановской? — догадался Турецкий.

— Вот именно.

— И что мы имеем с гуся?

— Тебе не надоело хохмить? — поморщился Меркулов. — Так вот, мы имеем информацию о том, что есть интересующая нас информация. Ясно?

— Уж куда больше! — невольно рассмеялись Грязнов с Турецким. Улыбнулся и Меркулов.

— Но я сказал, что староват для прогулок, а поскольку есть более заинтересованное, чем я, лицо, то оно и прибудет. То есть ты.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация