Витя шевельнул губами.
– А? – нервно дернулся к нему Андрей Петрович.
Но хозяин дома продолжал молчать.
«Небось думает, каким я гадом оказался…» – предположил Андрей Петрович.
Но Витя думал совершенно о другом. Он думал о «новых русских», которые неслись мимо него в свои особняки на роскошных автомобилях, фыркающих в сторону Вити своими блестящими выхлопными трубами: «Ффф-у-у!» И огрызающихся двигателями: «Дур-р-рак!»
«Я вам покажу, какой я дурак…» – звенело в голове у Вити.
Он думал о том, как будет смотреться с пистолетом над поверженным «новым русским», распластавшимся на заляпанном машинным маслом полу в луже крови.
«Я дурак?» – спросит тогда его Витя.
Стоп. Но ведь он же не сможет ответить… Тогда не так. Тогда он спросит его об этом еще до выстрела. «Что?» – не поймет «новый русский». «Туда посмотри!» – покажет Витя пальцем в дальний угол ангара. «Новый русский» отвернется, а Витя приставит к его затылку дуло глушителя и…
Класс!
А потом Витя сам купит себе такую же шикарную машину, как у «нового русского», нет, даже еще шикарнее, да-да, еще шикарнее, чтоб и молдинги, и спойлеры, и всякие другие навороты, и поедет на этой машине к полноватой блондинке. К тому времени он уже закадрит ее, непременно закадрит, куда ей деваться от такого крутого мэна, каким станет Витя к тому времени, когда властители жизни – «новые русские» – будут валяться перед ним в луже собственной крови и бессмысленно пучить в потолок свои мертвые глаза.
– Да! – заорал Витя.
– Что? – испуганно отшатнулся от него Андрей Петрович.
– Я согласен! – радостно посмотрел на него Витя. – Согласен!
Турецкий возвращался в Генеральную прокуратуру уже к вечеру. Возвращался, чтобы возбудить уголовное дело о похищении Инги Дрозовой. Свидетель Кудряшов должен был подъехать сюда завтра, чтобы дать показания для протокола. «Обязательно буду! – пообещал Николай Степанович. – Как штык!»
Александр в этом и не сомневался.
Он уже почти подъехал к зданию, как вдруг увидел, что метрах в тридцати впереди него на краю тротуара стоит полуслепая старуха с авоськой и беспомощно тыркается на дорогу, пытаясь перейти ее, но проносящиеся мимо машины никак не дают ей этого сделать, хотя находится она в зоне действия пешеходного перехода, не регулируемого, правда, светофором.
На другой стороне дороги рвется к старухе собачонка, привязанная за поводок к ограде какого-то административного здания. И лает, и встает на задние лапки, и изо всех своих хилых сил вырывается из тугого ошейника, но не может, никак не может освободиться.
Турецкий воткнул свою машину в удачно подвернувшуюся брешь между припаркованными вдоль тротуара иномарками и вылез наружу. Подошел к бабке, спросил:
– Что, Антонина Федоровна, опять в аптеку ходили?
Старуха устремила на него взгляд прищуренных глаз и ответила дрожащим, больным голосом:
– Опять, Саша, опять.
Турецкий покачал головой:
– Я же вам говорил – не ходите. Куплю я вам корвалол! Куплю и принесу! У вас же и старый запас наверняка еще не кончился!
Где– то месяц назад Александр познакомился с этой бабулькой, которая постоянно таскалась из своей находящейся неподалеку коммуналки в ближайшую аптеку. Но для того чтобы попасть в эту ближайшую аптеку, ей нужно было перейти через дорогу, а пес Тузик, которого она постоянно водила с собой, пугался машин, и от страха вырывал из рук поводок, и начинал метаться по проезжей части, рискуя оказаться под колесами. Поэтому бабке приходилось привязывать Тузика к ограде, а самой ковылять по переходу. Но это тоже было непросто. Водители машин, формально обязанные уступить дорогу человеку, находящемуся на «зебре», никогда не делали этого, поэтому, для того чтобы проскочить на другую сторону, приходилось ловить момент, а куда уж восьмидесятипятилетней бабке с ишемической болезнью и ревматизмом ловить моменты! Вот и тратила она на дорогу часа по четыре, притом что жила от аптеки метрах в ста.
Именно ее Турецкий сегодня утром и переводил в очередной раз через дорогу.
– Давайте руку, – сказал он старухе, и вместе они двинулись по переходу.
После того как Витя согласился на предложение Андрея Петровича, тот объяснил ему, откуда будут браться «лохи».
– Газету «Из рук в руки» знаешь? – спросил он.
– Знаю, – кивнул Витя.
– Ну вот! – сказал Андрей Петрович.
Так и было положено начало их сотрудничеству.
На следующий день к Витиному дому подъехало несколько грузовых автомобилей, из которых выскочили рабочие в комбинезонах и, достав инструменты, принялись за дело.
Уже к вечеру на участке красовался аккуратный ангар, а еще через неделю взамен снесенной Витиной халупы рядом с ангаром вырос небольшой, но симпатичный домик.
– Отработаешь! – деловым тоном сказал Вите приехавший посмотреть на всю эту прелесть Андрей Петрович.
И Витя начал отрабатывать.
Вначале он чувствовал, что за ним постоянно следят. Он не видел, кто именно следит, но просто физически ощущал на себе контролирующий взгляд. Даже ночью, когда ворочался на своем новом диване, даже в туалете, когда сидел на унитазе, а не над зловонным очком, как всю прошлую жизнь…
Впрочем, Витя ошибался. За ним действительно наблюдали. Очень скоро Андрей Петрович понял, что сумасшедшим Витя являлся только для медиков, делу же его сумасшествие никакого вреда не приносило, а наоборот – помогало. В каждом клиенте Витя видел личного врага, того самого, который хватал его в школе за нос и кричал: «Мак Дак – му…к!» – того самого, который выпроваживал его из отдела кадров со словами: «Дураков не берем!» – того самого, который проносился мимо него в иномарке и выплевывал в окно жвачку, совершенно не задумываясь, куда она попадет. А попадала она всегда в стоявшего на обочине Витю. В стоявшего на обочине жизни Витю.
Но скоро все изменилось.
Из гадкого утенка Мак Дака Витя превратился в прекрасного лебедя. (По крайней мере, он сам считал именно так.) У него появились деньги, причем большие, очень большие, – Андрей Петрович, как и обещал, платил ему тысячу долларов за клиента, а так как за два года они завладели более чем тридцатью автомобилями, то более тридцати штук баксов и перекочевало в Витины карманы.
Он приоделся, купил мобильный телефон и жевал теперь исключительно мальборовские фильтры.
А что? Имел право! Работу свою Витя знал. Вылавливал московского лоха по объявлению, договаривался о встрече где-нибудь в районе кольцевой, потом вез в Тулу (не все, правда, соглашались ехать так далеко, но Витя показывал несговорчивым переданное ему Андреем Петровичем удостоверение сотрудника ГИБДД. Удостоверение было, конечно, липовым, но очень хорошо сделанным – натуральные гибэдэдэшники ни разу не распознали подделку. Не говоря уже о лохах, которые доверчиво хлопали ушами и говорили: «Ну что ж… Поехали!»).
