Неверный, неизвестно откуда лившийся свет не давал представления о времени суток. Иногда в качестве разрядки Александр подбегал к двери и, отчаянно ругаясь по-русски, забыв о конспирации, колотил в двери, отчетливо понимая, что никто его не слышит. Наверное, у него оставалось еще немного сил, когда где-то вдалеке прозвучали шаги… Александр рухнул прямо на руки тюремщиков…
- Хорошо еще, что мой агент догадался о случившемся, журил Турецкого Али, собирая трубочки кальяна в единую гармоничную конструкцию. Так бы и сгинул наш Сашечка, как у вас говорят, не за понюшку табака. Во-от! Сейчас я научу тебя курить кальян.
Турецкий едва начал приходить в себя после перенесенных испытаний. Остатки памяти сохранили, что его куда-то везли на открытой машине с завязанными глазами, потом он валялся на песке, а потом голос Али, и все…
- Ты хоть понял, Сашечка, у кого в зубах оказался?
- Еще бы! Террористическая организация "Исламское возрождение".
- Верно. А по какому поводу?
- Это еще труднее не понять. По нашей с тобой диссертации.
- Ничего подобного. Давай прикладывайся, Али подал Турецкому трубочку. Набирай побольше воздуху и заглатывай дым. Тут главное дело правильно заправить. Это отдельная наука.
Турецкий приложился к ароматическому отверстию. Вода в стеклянном сосуде заурчала, подстраиваясь под ритм дыхания курильщика, розовый фимиам закружился по чайхане, куда привел Али Турецкого. Черные блестящие пятна поплыли у Александра перед глазами.
- Ну, ну! Совсем ты, Саша, обессилел. Это же не наркотик и даже не обычный табак, это великое искусство набора масел, ароматических веществ. Ты слишком глубоко вдохнул, "до дна", как у нас говорят. Нельзя.
Али закрыл глаза от наслаждения, которое ему доставляло курение кальяна.
- Тут же все очищается, никакого никотина. А насчет твоего ареста скажу самое обидное, что тебя могли бы и не взять, если б ты не обхитрил сам себя. Мой агент та женщина в белом, от которой ты все-таки убежал, не допустил бы этих бандитов на порог. Но ты так нервничал из-за ее присутствия, что я распорядился снять охрану. И вот к чему это привело. Кроме того, самое смешное, что ты боевикам был не нужен. Они ошиблись.
- Как ошиблись?
- Очень просто. Приняли тебя за агента английской разведки. У них между собой давние счеты.
- А как же наша диссертация?
- Ничем, к счастью, не могу помочь. Проверил по всем каналам. Никакого отношения к Новогорску ни один ишак не имеет. Понимаешь, Саша, нашим людям легче диверсию в Индии совершить. России они боятся. Это я отважно поехал в Москву, да и то только потому, что молодой был, заулыбался Али.
- Выходит, ты меня снова спас, но это почище будет, чем от советской милиции.
- Ой, согласись, тогда, когда тебе грозило исключение из института, тоже казалось, что жизнь кончилась. И спасение казалось не менее важным.
- Значит, зря я посетил ваш гостеприимный край. Разве что с тобой встретился.
- Зря, зря. Единственное, чем могу помочь, в качестве моральной компенсации: я внимательно изучил новогорскую авиакатастрофу и, если ты проверяешь иностранные следы, хочу обратить твое внимание. В прошлом году точно так же погиб ваш самолет в Намибии и тоже вылетел из Новогорска. Это мне подсказали знающие люди, которые всю информацию по вашей военной технике отслеживают. Желаю удачи!
Они расстались у дверей чайханы. Турецкий спешил на ближайший рейс до Лондона. Легенду о мистере Роузе разрушать все-таки не следовало. Али провожать английского ученого не вызвался.
- Прощай! Турецкий подал Али руку. И жизнью, и образованием обязан, а виделись всего два раза в жизни. Возьми кальян. Хоть и ворованная штука, но не просто так мне досталась, заслуженно. Кроме того, я впервые воровским ремеслом промышлял, так что вещь раритетная.
Когда Козлов не вернулся к назначенному часу, Александр сразу понял все, надо бежать из этого милого уютного местечка. Странно еще, что Митяя так просто выпустили, а впрочем, теперь получалось ничего странного, его, видать, на выходе и взяли. А на Козлове теперь все замыкается, только он знает, у кого машина, только он знает, где в машине прибор-подавитель. Сначала из него выпытают самое главное, а потом уж и до них доберутся.
Одна надежда Митяй выдержит, не скажет.
Но ведь и они не знают, где искать аппарат.
Но это все, как говорится, лирика, сейчас главное уйти.
А эта простая затея натыкалась в самом начале на почти непреодолимую преграду команду переодели в больничные халаты, а вещи забрали и куда-то спрятали. Впрочем, если бы даже они и нашли свои штаны и рубахи, это не спасение. Во Владивостоке уже вовсю бушевала зима. Одеваться здесь, как в Японии, дуба дашь через пять минут.
Хорошо еще, наскребли деньжат, чтобы хоть телогрейку Митяю купить. А самим-то как?
Впрочем, думать сейчас об одежде времени не было.
- Кирилл, сказал Турецкий. Опять мы к тебе с поклоном.
Кирюха притворно вздохнул, поднялся с кровати и, ковыляя, вышел в коридор.
Это его неотразимые мужские чары помогли выручить одежку Митяя. Медсестры, нянечки, обделенные мужской лаской, готовы были сделать для Барковского все и даже больше.
Правда, Кирюхе на этот раз приходилось ограничиваться многообещающими намеками, времени на полную программу не было.
Он вернулся минут через пять, неся ворох одежды.
- Сокол ты наш, нежно проговорил Сотников.
- Учитесь, ребята, пока я жив, сказал Кирюха, но никто не улыбнулся.
Почему- то его слова показались мрачным пророчеством.
И это было странно: они теперь дома, они теперь не в чужой стране, они здесь свои, а вот опасность не уменьшилась, каждый из них кожей чувствовал самое страшное впереди. В расхристанной, разгулявшейся России человеческая жизнь стала дешевой.
Они одевались, как в армии, за тридцать секунд. А потом, недолго думая, ломанулись в окно благо палата была на первом этаже.
Кому в голову пришла эта безумная мысль прыгнуть ласточкой в оконное стекло, Турецкий так и не узнал, потому что это был массовый прыжок.
И очень своевременный.
Это к вечному спору об интуиции. Конечно, она дитя профессионализма. Уже последние секунды, кое-как напяливая на себя одежду, ребята нутром почуяли опасность!
Они сиганули в окно за мгновение до того, как пули изрешетили дверь, а влетевшая в продырявленную дверь противотанковая граната разворотила их временное лечебное убежище, искорежив пустые кровати и стулья.
Грохотнуло так, что с соседних сопок тучей взлетели вороны, закаркав оглушительно и зловеще.
Чудо, что Немой, то ли поддавшись общему движению, то ли сам по себе, тоже прыгал в окно.
