Книга Направленный взрыв, страница 9. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Направленный взрыв»

Cтраница 9

Здоровенный детина с сержантскими погонами, что сидел рядом на поваленном дереве, ударил резиновой дубинкой по ладони и поднялся:

— Вот я тебе штраф закатаю, тогда будешь знать, как ложные сведения давать, — пробурчал он хмуро.

— Ага, как же! — взвилась кассирша. — Штраф он мне закатает! Да ежели б не я, тут бы уже степь да степь кругом была, все бы ваши следы затоптали!

Сержант уже не рад был, что затронул тетку. К тому же чувствовалось, что он почему-то застеснялся меня с Грязновым.

— Да ладно тебе… — протянул он, собираясь уходить.

— Постой, сержант, — сказал я. — Через сколько времени вы были здесь? Когда оцепление выставили?

— Ой, они просто молодцы! — снова затараторила тетка. — Они уже почти через пять минут здесь были…

— Тетка Шура! — заорал вдруг сержант. — Ты что, теперь здесь одна за всех будешь выступать, да?

Тетка Шура испуганно зажмурилась и замолчала.

— Мы возле рынка стояли, — продолжал сержант. — Минут через пять, соответственно, и были на месте, если бы кто-то ждал этого, который подорвался, то просто не успел бы уйти: там, — сержант показал через перрон, — шоссе, все как на ладони. На электричке разве что… Так опять же нет, со стороны Москвы ничего не было. Я так думаю: он сам подорвался…

Я прилежно заносил показания в протокол, в хозяйстве потом каждая веревочка пригодится.

— Тетя Шура, — снова обратился я к своей тезке, — вы ничего не сказали про сумку.

— А не было у него никакой сумки, — тетя Шура удивленно посмотрела на меня, — он в пальто нараспашку, руки в бруки… Как на прогулке. А сумки никакой и не было…

Нам с Грязновым оставалось только переглянуться, а мой стажер, Олег Борисович, не замедлил просунуть свой нос между нами и показать мне свою испуганно-многозначительную физиономию, мол, он все понимает не хуже нас: на месте происшествия были найдены обгоревшие клочки синей нейлоновой сумки спортивного покроя.

Я посмотрел в ту сторону, где над трупом колдовал судмедэксперт Запорожец, и пожал плечами:

— Скорее всего, покойник торговал взрывчаткой, неосторожное обращение со взрывчатыми веществами, в частности с тротилом, чревато вот такими несчастными случаями… В общем, я уже замерз! — и я постучал ногой об ногу.

— А если серьезно? — нахмурился Грязнов.

— А если серьезно, то возникает несколько законных вопросов, например: как оказался молодой, хорошо одетый человек, якобы офицер, в дорогих осенних штиблетах, заметь — не в резиновых сапогах, в грязном и холодном подмосковном лесочке? Меня также интересует другой человек, который привез сюда синюю сумку: приехал он электричкой или на автомобиле? Приехал сам или его привезли? Он шел на встречу или с нее? Товар, то есть взрывчатку, он должен был передать кому-то или, наоборот, ему кто-то ее передал? И, наконец, самое главное: кто этот молодой человек с поджаренным лицом и развороченным животом, Самохин Александр Александрович?

Грязнов полез в карман за сигаретами, прикурил, пару раз затянулся и тут же отбросил сигарету далеко в сторону, к железнодорожной насыпи, которая проглядывала сквозь голые кусты в серой снежной крупке.

— Может, он электричку собирался под откос пустить?

— Не исключено, — дернул я плечом.

Слава Грязнов осторожно вынул из кармана шинели руку и показал мне целлофановый квадратный чехольчик с сигаретной пачки, в нем лежал клочок бумаги.

— Полюбуйся…

Я разглядел на бумажке слова и прочел следующее:

«Яуза 8 ч, Пилимень — 10000 баксов. Зойка — 500 бакс».

— Что это? — спросил я Грязнова, возвращая ему находку.

— Нашел бумажный шарик в кустах. В нескольких метрах от трупа. Бумажка снегом не припорошена, следовательно, не вчера выбросили. Свеженькая. Значит, возможно, его. Записал место и время встречи. А когда встретился с кем нужно, бумажку за ненадобностью выбросил.

— С кем же он встречался? С «Пилименем»? Что-то мне это не нравится. Тут словно специально для нас вещественные доказательства раскиданы под каждым кустом…

— Вполне возможно, — вздохнул Слава Грязнов. — Что же тут особенного? А почему бы ему не выбросить бумажку?

— Действительно, почему не выбросить? — повторил я машинально. За последний год я вдруг обнаружил у себя новую привычку: повторять за другими слова, привычка чертовски, кстати, неприятная, в психиатрии называется эхолалией. Результат нервного расстройства, как мне объяснила хорошая врачиха из нашей клиники, эхолалия неизменно будет давать о себе знать в минуты перенапряжения или переутомления.

— Нужно проверить, не сыщется ли местный Пельмень, который знал убитого. — Я почувствовал, что начинаю говорить ерунду. — Все, — сказал я Грязнову, — я замерз и отключился!

— Заканчиваем уже, — ответил Грязнов.

Мы еще немного подождали, когда вернется Животченко с Душманом. Умный пес, высоко подняв брови, с обиженным видом смотрел то на меня, то на Грязнова.

— Взял Душман след, — жаловался Животченко, защищая собаку. — Но этот тип след каким-то дерьмом обработал, навроде махорки. А на шоссе его наверняка ждала машина, он сел и уехал.

Так, новая интересная деталь… Значит, все-таки была встреча! Этот Самохин приехал на встречу, а его подорвали?

— Вообще-то тот парень здоровый был, — добавил Животченко. — Шаг у него почти метр…

Труп Самохина переложили на носилки и втолкнули в фургон давно подъехавшей «скорой помощи».

— Кстати, — Грязнов вытянулся и посмотрел вокруг, — куда твой стажер подевался? О, бежит…

Откуда-то из кустов, в стороне от места происшествия — метров за сто, выскочил мой Олег Борисович и, растеряв всякий чинный вид будущего генерального прокурора, бежал по дорожке, скользя по подтаявшей грязи. Кажется, он увлекся своими индивидуальными поисками, а теперь, заметив отъезжающую машину «скорой», испугался, что о нем забыли и уезжают без него.

— Александр Борисыч! — кричал Левин, как мне показалось, очень жалобно.

— Быть ему генеральным, ей-бо… — Я невольно осекся, потому что увидел: в руках Левин держит пистолет. Я схватился за голову и заорал: — Пальчики! Пальчики смажешь!..

Левин, видимо, не услышал мой крик, только увидел, что я за голову схватился. Он вдруг со всего разбега решил плюхнуться прямо в грязь мордой. Наверное, подумал, что я ему кричу «ложись!». Наверняка просто растерялся от нахлынувшего на него счастья: еще бы, первый в его жизни самостоятельно найденный вещдок. Тут можно танцевать от радости, можно мордой в грязь, что угодно можно. Неужели я таким же был когда-то: восторженно-заполошным, но одновременно не по возрасту высокомерным, как этот Левин? Ой нет, не верится. А ведь наверняка был…


Обратную дорогу мы костерили Левина на чем свет стоит. А Левин лишь зевал, сонно хлопал пушистыми ресницами и самодовольно улыбался, потому как действительно он был героем дня.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация