Гоблины не солгали – каждый из них в бою и вправду стоил десятка рыцарей, они дрались как бешенные псы, во славу своего непонятного Повелителя… а может, и просто так. Кто их поймет, этих гоблинов? Если до сражения на «демонов» глядели с опаской, то после место опаски заняло уважение. Заслужили, что да, то да. Сейчас во всем лагере не найдется человека, который сказал бы, что нелюдей следует предать огню.
Лагерь, да… За неделю раненые окрепли. Смертей почти не было, и тоже благодаря гоблинам. Виза-Ток, едва оправившись, велел тащить себя к самым тяжелым – и за это его уважали едва ли не более, чем за боевые заслуги. После каждого исцеленного, он по полчаса проводил без сознания, но сдаваться не собирался, и в результате почти никого не потерял. Почти.
* * *
Тогда, после боя, едва с него содрали шлем, Джон Рэд сгреб в охапку ближайшего из солдат и прошипел – нормально дышать он все еще не мог:
– Томас?
Естественно, его поняли сразу. Сэр Томас, воспитанник, и, можно сказать, сын. Кто-то метнулся прочь, по холму, между группами людей, пронеслось некое отдаленное подобие переклички.
– Жив, – выдохнул один из солдат, ветеран, из тех, что Джон Рэд привел с собой с прошлой войны. – Ранен в ногу, не опасно.
– Хорошо.
Подождать еще немного, пока снимут все железо. Конечно, сейчас они были уязвимы, но…
– Расставить дозоры.
Снова кто-то бросается прочь, выполнять приказ. «А хорошо я их обучил». Сейчас, когда горячка боя начала отступать, старый рыцарь снова почувствовал свое тело. Тело… болело. Да, доспехи можно снимать, толку от него в бою сейчас – никакого.
– Отведите меня к… нет. Отведите меня к гоблинам.
* * *
Акут-Аргал сидит на валуне, свесив ноги, и вид имеет весьма усталый. Похоже, выложился он больше, чем планировал, – в данный момент гоблин с отвращением рассматривает свою руку, растопырив пальцы. Рука дрожит.
– Магия кончилась, – не оборачиваясь, говорит он, в очередной раз безошибочно узнав рыцаря. Наверное, и вправду – по запаху. Ну, раз нет магии… может же гоблин хоть раз не соврать, верно?
– Бой тоже закончен, – пожимает плечами Джон Рэд. – Магия подождет.
– А лечить чем прикажешь?
– Да, ты прав. Жалко.
– Полчаса, и очнется Виза-Ток, – говорит Акут-Аргал. – Вместе мы сможем что-то наскрести, но…
– Но?
– Но за полчаса умрет Генора-Зита. Ваша медицина… Словом, лекаря я прогнал.
– Понятно. – Барон ищет глазами, не находит ничего подходящего и плюхается на землю у подножия того же валуна. – Знаешь, правильно мы женщин к оружию не допускаем.
– Может, и так.
– Э… – Покладистый гоблин Джону Рэду непривычен, впрочем, сейчас любые чувства, которые он мог бы испытывать, безнадежно вязнут в усталости и апатии. Боль по умершим придет – потом. – Томас с ней, конечно?
– Да. Жалко парня.
– Жалко.
Они умолкают. Какая-то мысль пытается пробиться наружу, и Джон Рэд чувствует – надо спросить… ах, да!
– У монаха – получилось?
– Да. Мы спасли мир. Два мира, точнее.
– Два?
– Я не говорил тебе, но наши миры связаны. Если бы погиб ваш – погиб бы и наш.
– Вот оно как…
Эту фразу гоблин истолковывает по-своему.
– Зря ты так, – вздыхает он. – Мы бы все равно пришли помогать.
– Я и не думал, – обиженно произносит барон.
– Да? Ну, извини.
Помолчали.
– Что будет дальше? – спрашивает, наконец, рыцарь. Говорить ему тяжело, перед глазами плавают черные мушки и сильно колет в боку, слева.
– Дальше будет полнолуние, и мы уйдем к себе, – отзывается гоблин. – У вас есть луна, у нас есть луна, и они как-то связаны. Не спрашивай, как. Не знаю.
– А тот ключ, что ты дал монаху, он, значит, работает в любую луну?
Гоблин усмехается:
– Королеву можно сбросить с этой горы, и она выживет. А мы – существа тонкие, нежные. Помнишь, в каком виде нас нашли люди Нормана? И это мы еще перешли при благоприятном положении лун.
– Человеку такой переход не совершить?
– Сейчас – нет. Но Повелитель обещал поработать над этим. Сделать переход мягче, что ли… Думаю, он справится. Он умный.
В очередной раз Джон Рэд отмечает, что о своем загадочном Повелителе гоблин говорит с гордостью и любовью. Интересный, наверное, тип.
– Ты еще говорил, что этот ваш Повелитель обещал вам бессмертие?
– Нет. Не совсем. Шанс на воскрешение после… насильственной смерти.
– Шанс?
– Один из четырех, где-то. Двести тридцать шесть из тысячи.
– Даже вида делать не буду, что понял.
Гоблин фыркает, на мгновение становясь прежним собой.
– Думаешь, я понимаю? Раз в пятьсот лет душа возвращается в Кристалл, распадается на фрагменты, фрагменты разных душ собираются вместе, но их можно перехватить… И все это как-то связано с размножением кроликов.
– Кроликов?! Ты издеваешься?
– Да нет. Повелитель пытался объяснить мне про эту цифру, но… в общем, кролики там присутствовали, а остальное я не понял. Эта магия только с виду простая. Те ребята, что придумывали ее, они ведь поначалу хотели, чтобы было интересно. Развлечения всякие, загадки… кролики, опять же. А потом она стала реальностью, и мы всех этих кроликов получили на свою голову. Где-то так.
– Понятно. И есть один шанс из четырех, что ее удастся вернуть?
– Да. Повелитель однажды проделал это – с девушкой, которую любил. Так что – да, шанс есть. Только это будет душа, понимаешь? Не память.
– Вот как? А память… всего рода, говоришь?
– Память пропадет, – равнодушно говорит гоблин. – Пойдем, пора прощаться.
Легко, словно не вышел только что из тяжелейшего боя, он спрыгивает с камня, поднимает за локоть барона Джона и направляется к шатру лекаря, деликатно придерживая своего спутника, чтобы тот не спотыкался.
* * *
Генора-Зита умирает. Собственно, будь на ее месте человек, он умер бы еще тогда, в бою, еще с половиной, да что там – с третью этих ран. Но Томас Турлоу все равно надеялся, и, как выяснилось, зря. Чудес не бывает.
Сейчас девушка больше походит на человека. Впрочем, под той коркой крови и грязи, что покрывает ее лицо и что не успел смыть изгнанный Акут-Аргалом (и до смерти обиженный на него за это) лекарь, оно, пожалуй, и не удивительно. И еще, как ни странно, она находится в сознании. Желтые «волчьи» глаза смотрят как всегда – ясно и насмешливо.
