Так, хватит уже отгонять от себя эту страшную мысль! Парень, прости, но, в общем, ты попал.
Не понял… Почему я снова на лавке? Мне уже значительно лучше, но ведь я вроде бы стоял у окна? Так, вспоминаем по порядку: я очнулся, встал, подошел к окну и увидел… что я увидел-то? Горы, речку, две луны… Что? Тут мой взгляд упал на почерневшие остатки шерсти на широком подоконнике, и я вспомнил…
Наверное, мне потребовался час или больше, чтобы немного выйти из ступора, в который меня загнала мысль о том, что я все-таки попал. Крепко попал! Нет, я лично никогда не надеялся на это, но, читая книги о разного рода попаданцах, иногда непроизвольно примеривал на себя подобные сюжеты. В итоге я пришел к выводу, что попасть просто так, с пылу с жару, так сказать, на полушаге, мне очень не хотелось бы. Вот если б знать за неделю, а лучше за месяц или вообще за пару лет… Ну да, ну да, галушки тоже иногда сами в рот залетают.
Ладно, отставить панику. Примем за данность, что я все-таки в ином мире. Две луны и демон Максвелла говорят об этом однозначно. Сила тяжести, насколько я успел заметить, не отличается от земной, так что прыгать по-барсумски не придется. Воздух – просто песня, чист и свеж настолько, что это даже не горный санаторий. Так. И что делать? Для начала неплохо было бы выжить. Первое, что приходит на ум, – микроорганизмы. К местным болезням иммунитета у меня наверняка нет, как и наоборот. Если возникнет эпидемия, меня пристукнут с той же вероятностью, что и убьет какая-нибудь местная бактерия. Еще и сожгут, наверное. Что-то уныло получается. Согласно этой гипотезе, я уже труп, только мне об этом еще не сказали. Что можно сделать? Да ровным счетом ничего – какое-то количество микробов я уже наверняка вдохнул. А раз ничего, то и думать об этом не стоит. Еще варианты?
…Ага, не думай о белой обезьяне. О чем бы я ни пытался думать, все время возвращался к микробам и скорой своей кончине. Паника ощутимо нарастала. Вскоре меня затрясло, потом накатила просто-таки ужасная злоба. Не выдержав, я начал рвать одеяло и ломать лавку – откуда только силы взялись! Впрочем, лавка была сделана настолько просто и добротно, из таких солидных брусьев, что сломать ее смог бы, пожалуй, кто-нибудь вроде Никиты Кожемяки. Забыв о синяках и ушибах, я бросился к двери и начал колотить в нее изо всех сил. Дверь, словно издеваясь, изредка изволила вздрагивать от особенно сильного удара.
А потом она внезапно распахнулась с такой силой, что меня отбросило на середину комнаты. За дверью стоял высокий старик в белом, похожий на исхудавшего Гэндальфа, и в его руке горел ослепительный огненный шар. Я уставился на шар как завороженный, не замечая ни толпящихся позади старика вооруженных людей, ни собственной наготы. Магия! Здесь есть магия! Тем временем старик вытянул другую руку, и из нее вылетело что-то вроде короткой молнии. Меня выгнуло дугой, зубы заскрипели так, что едва не начали крошиться, и последним проблеском гаснущего сознания я успел еще раз подумать: «Твою мать! Магия!»
– Как ведет себя наш гость?
– Очнулся. Был слаб, его рвало. Немного поизучал комнату, весьма заинтересовался тазом, потом выглянул в окно, потом совал в тэфис кусок одеяла и смотрел, что с ним происходит. Потом упал. Никасу пришлось войти и положить его на лавку.
– А если бы это было притворство?
– В коридоре ждал квад воинов.
– Предусмотрительно, как всегда. Что дальше?
– Через полчаса он очнулся и долго лежал – видимо, думал. Потом чего-то испугался, очень сильно, стал метаться по комнате, пытался сломать лавку, которую делал Хлюпик, начал колотиться в дверь. Мэтр Лирий его успокоил «шилом».
– Не слишком?
– Вы бы видели, шун Торр, как он бушевал! Он едва не сломал эту лавку, одеяло вообще разорвал в клочки. Мог и порезаться случайно – на воинах много всего понавешано, да и мэтру синяков понаставить.
– Что сделано, то сделано. Кстати, мэтр его проверил на Дар?
– Еще нет, шун, он вчера сильно шумел в своей башне и еще не восстановился. Говорит, завтра. Хотя лично я сомневаюсь, что он что-то обнаружит.
– Почему, Маний?
– Гость очень удивился, увидев обычный эфаллум, прямо глаз не мог отвести. Определенно он раньше ничего подобного не видел.
– Хм… удивился, говоришь… И зубы у него… Тебе не кажется, Маний…
– Кажется, шун. Я практически уверен. Охрану уже удвоил, егеря с наказом отосланы на дальний кордон, где особенно не с кем языком трепать, разве что с медведями. Со служанками провел дополнительную беседу. И еще так, по мелочи.
– Хорошо. Нужно учить его нашему языку. Вызови Ланку с Плеси.
– Да, шун.
Похоже, то и дело терять сознание входит у меня в привычку. Очередное пробуждение было тоже весьма неприятным. Все тело вновь ломило, во рту было кисло, и глаза никак не хотели открываться. Впрочем, я быстро сообразил, что просто вокруг почти полная темнота, едва разбавляемая какими-то тусклыми красными сполохами.
Находился я, похоже, в той же самой комнате, разве что одеяло было новое, не рваное, да таз сполоснут. По стеночке добравшись до окна, я увидел в нем ту же темноту, ни одного огонька. Вдобавок там шел дождь – отдельные капли то и дело разбивались о подоконник, и брызги благополучно исчезали в красноватых отблесках, не залетая вовнутрь. Делать было решительно нечего, и я вскоре отправился досыпать, старательно не обращая внимания на громко бурчащий желудок. Ребра, кстати, все-таки уцелели и сейчас болели значительно меньше.
Разбудил меня грохот двери – она стукнулась о стену комнаты так, словно посетитель открыл ее пинком. При одном взгляде на худое лицо вчерашнего старика, на котором высокомерие смешивалось с любопытством энтомолога, стало ясно, что именно так все и было. Старик (про себя я решил называть его Пендальф) сделал несколько пассов ладонью в мою сторону, отчего я сразу напрягся, памятуя вчерашнюю шоковую терапию, однако ровным счетом ничего не почувствовал. Что-то пробурчав себе под нос, он подошел, схватил меня за плечо и небрежным рывком посадил на кровати. В смысле, на лавке. Да какая, к черту, разница! Силища у Пендальфа была страшная, я как-то сразу понял, что этими пальцами он мог и вовсе раздавить мое плечо всмятку. Он начал вертеть меня, словно куклу, осмотрел со всех сторон, заглянул в глаза, в рот, зачем-то постучал по затылку ребром ладони и в довершение всего заставил смотреть на кончик пальца, которым поводил туда и сюда.
Пальцы его были унизаны кучей разнообразных колец, по два-три на каждом, даже на большом, и они никак не гармонировали друг с другом – больно разнородными были по стилю и даже материалу. Складывалось впечатление, что они нужны ему не в качестве украшений, а для чего-то другого. Ну разумеется, он же хренов маг! Нет, все-таки насколько гибко сознание человека, что может успешно обманывать даже самого себя – видимо, оно никак не хотело принимать факты, разрушающие привычную картину мира, и уже любезно забыло недавнюю демонстрацию. Нет уж, дорогой, давай-ка жить дружно… и долго, я ж не пресловутый нагловский лорд, который требовал приносить ему свежие утренние газеты… только с датой выпуска на век раньше. Это другой мир, и здесь есть магия, и замалчивание данных фактов, уверен, не способствует повышению моих и без того скудных шансов на выживание.
