За неделю была одна тревога, после обеда. С Дозорной башни раздался двукратный сигнал рога или дудки, потом еще раз, после чего последовало довольно сложное чередование звуков – видимо, кодовое обозначение текущего задания. Никто из челяди даже не почесался, тревога касалась только солдат – и те не замедлили смазать пятки. Не прошло и двух минут, как все до единого оборонительные посты были заняты. Строгие сержанты привычно нашли недостатки в работе личного состава, довели свое мнение о нем при помощи собственных луженых глоток и назначили каждому провинившемуся наказание. В одном из углов внутреннего двора имелось десять Священных Бревен, как я их назвал, десять отполированных руками до блеска тяжелых кусков дерева, в которые были вбиты толстые железные скобы. Их нужно было схватить и нести, желательно бегом, туда, куда укажет фантазия сержанта. Фантазия была бедна, поэтому основным маршрутом становился следующий: казарма – лестницы на стены – площадки метательных орудий – стены, ну и в обратном направлении. Четыре таких забега означали язык на плечо и литр пота, десяток – еле ползущего червяка в железе, до пятнадцати не доходил еще никто.
Всего солдат было что-то около полутора сотен, сосчитать точнее было трудно, поскольку все вместе они собирались только во дворе донжона, куда мне ходу не было, и на службе носили одинаковое обмундирование и железо. Попробуй отличи, стоит на стене Друк, Драк или Дрок, если видишь только широкую спину и набивную шапку. Солдаты не сидели все время в замке, а периодически пачками отправлялись куда-то наружу, обычно водительствуемые молчаливым пожилым сержантом. Взамен являлась другая пачка, и по внешнему виду солдат нельзя было сказать, что они прохлаждались в кабаках. Ходили пешком, в замке вообще все ходили пешком, грузы и подводы таскали самцы лайде – те самые козы-почти-коровы, а лошади имелись только у обитателей донжона. По утрам и после обеда из-за внутренних стен доносились слитные ритмичные крики в стиле Шаолиня, а порой – лязг железа и громкий рев.
Плюс в замке жили около шести десятков слуг, капитан солдат, которого я видел всего раз, девятнадцать человек личной дружины шуна Торра – так звался местный правитель, его я не видел ни разу, и еще человек пять – семь с неустановленной, но явно командной функцией. Во всяком случае, по их слову адресаты начинали бегать как наскипидаренные. К ним, кстати, относились обе недворовые девицы, обретавшиеся при замке – Ланка и Мисина. Ну и маг. Время от времени он что-то чудил в своей лаборатории, располагавшейся в основании Бурой башни, и из узких бойницеподобных окон вылетали всякие искры, разноцветные лучи и тому подобное. Народ не боялся, никто от этого ни разу еще не умер, однако и близко к башне старался не ходить.
Ланка уже выходила во двор, рука ее висела на косынке, деревянные шины, похожие на красиво изогнутые наручи, фиксировали место перелома. Ходила медленно, порой кривясь от боли в ребрах, зато лицо сияло первозданной чистотой. Ни следа сломанного носа, никаких пятаков под глазами… А в этих самых глазах при виде меня зажигался нехороший огонек. Кинжал я ей не отдал, много чести, он так и валялся в вещах – да, ключник выдал мне всякие рабочие и зимние тряпки, – подходить к ней я не пытался, разговаривать тоже. Смысла в этом не было никакого.
Передвигаться приходилось с оглядкой, да и вообще я старался поменьше выходить из дровяника. В последний раз кто-то уронил со стены камушек… Хороший такой, с кулак взрослого мужчины. Не попал – не зря в свое время капитан загонял нас в спортзал, выключал свет, ставил музыку погромче и начинал палить из привода. Но задуматься стоило.
Была и еще одна странность, все не дававшая мне покоя. Зачем при таком количестве воинов кормить еще и стражу? На первый взгляд столь же здоровые парни в своей особой униформе, они то и дело являлись из-за внешней стены по всяким своим надобностям, и было их никак не меньше взвода. Только вот отличались они от солдат, как шакалы от волков. Глаза мутные, бандитские, на поясе – обтянутые толстой кожей дубинки, у одного я видел самый настоящий кнут. Именно кнут, не плеть. Вкупе с изредка доносящимися издалека снаружи голосами и криками это наводило на определенные размышления. Плюс к тому факты косвенные, например наличие весьма разветвленной и обширной сети подземелий в замке (что я также установил косвенным путем), некоторое равнодушие солдат к прелестям служанок – они, конечно, не упускали удобных случаев и согласно-хитрых глаз, однако словно бы имели доступ к иным источникам женских прелестей. Сдается мне, вечно отсутствующий шун не брезгует промышлять и третьей древнейшей профессией. Нехорошо.
Глава 3
Рубить дрова – это, конечно, хорошо, однако бесконечно долго такое положение дел длиться не может. Две вещи только улучшаются от выдержки – это вино и разговорчивость заключенного. Насчет этого иллюзий я не питал, просто камерой служил весь внутренний двор замка. Рано или поздно руки у шуна должны были дойти и до меня. И вот тут вставал вопрос: что говорить? В общем виде имелось несколько вариантов, например однозначно корявый – косить под местного, в смысле человека этого мира, но из дальних государств, имитировать амнезию, честно докладывать о своем иномировом происхождении или просто красочно врать в стиле «в одной далекой-далекой галактике». Я решил остановиться на смеси трех последних вариантов, то есть, в сущности, действовать по обстоятельствам – куда кривая вывезет. «Я корабль свой проведу – по кривой, по кривой», ага. Первичной целью, она же цель по умолчанию, я определил выживание, в контексте пребывания в замке – сделать так, чтобы меня не убили, второй – изменить свой социальный статус на более интересный (выбор был не столь и велик), третьей – стать полноценным магом.
Как бы далеко ни ушли местные маги в своем совершенствовании, мне, как человеку с принципиально иным мировоззрением, было что достать из рукава. Наверняка ряд концепций, известных в моем мире каждому школьнику, покажется здесь чуть ли не откровением свыше… Впрочем, как и наоборот.
Что такое мощный маг? По сути дела, он является вещью в себе – самодостаточный, защищенный, обладающий инструментами для изменения окружающей среды в масштабах, ограниченных, пожалуй, лишь интересами сопоставимых сущностей. «Государство – это я», да. Вещь, совершенно невозможная в моем мире, здесь является привычной обыденностью. Понятно, что в начале пути мажонок должен служить и работать в обществе, так сказать, выполнять квесты, добывая себе пропитание и прочее необходимое. С ростом могущества нужды тела отходят на задний план, отгрохать себе башню или домик в деревне может уже магистр – далеко не самая верхушка иерархии. Ну а интересы всяких высших и великих магов по определению отстоят от обычных так далеко, что считать их людьми было бы фатальной ошибкой. Здесь таится страшная ловушка и одновременно испытание силой. Бездарно растратиться на водружение разнообразных корон себе на чело, а собственного афедрона – на неудобные большие стулья, именуемые тронами, или пойти путем безграничного познания мира и себя (что, впрочем, тоже может завести в дебри контргуманистические)…
Привычная мне парадигма практически диаметрально противоположна. Бытующая в Империи теория сингулярности, или Великого Изменения, разделяемая большей частью населения, еще сильнее укрепляет и без того солидарное общество. Мы одна семья, мы одной крови – ты и я.
