Я крепче стиснула губы, удерживаясь от резкого ответа. Кровь прилила к щекам, когда я осознала, на что намекает поверенный.
— Что же, резонное возражение, — медленно проговорила я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более сухо и строго. — Но получается, что я до скончания жизни окажусь привязанной к этому дому. Нет, не подумайте дурного, я не страдаю особой любовью к перемене мест, однако столь жесткое требование кажется мне несколько… хм-м… странным. Вдруг однажды я захочу повидать отчима и сводного брата или хотя бы навестить могилу матери?
— Полгода, — оборвал меня Дуглас. — Вы должны прожить здесь ровно шесть месяцев от сегодняшнего дня — одиннадцатого апреля тысяча пятьсот девятого года от битвы богов. По истечению этого срока, то бишь начиная с двенадцатого октября этого же года, вы вольны делать все, что ваша душа пожелает. Даже можете продать дом и навсегда покинуть Аерни.
Почему-то после этого заверения поверенного цепкая рука дурного предчувствия лишь крепче сжала мое сердце. Почему именно полгода? Что должно произойти здесь со мной за это время?
— И что я получу в обмен на выполнение этого требования? — еще суше поинтересовалась я, краем глаза следя за Анной, которая медленно переставляла пыльные статуэтки на каминной полке.
— Поверьте мне, найна Хлоя, многое. — Дуглас широко улыбнулся. С щелчком раскрыл саквояж и зашелестел бумагами, выискивая нужные. Затем протянул мне несколько листов, скрепленных багрово-черной гербовой печатью. — Вы можете ознакомиться на досуге с завещанием вашей прабабушки. Это, естественно, копия, оригинал хранится у меня, заверенный должным образом. Здесь перечислено все то, что перейдет в ваше полноправное владение после полугода проживания в доме.
Я пробежала взглядом предложенный документ. Мысленно охнула и принялась читать более внимательно, чувствуя, как мои брови все выше и выше поднимаются от удивления. Затем выжидательно подняла глаза на лучащегося довольством Дугласа.
— Вот именно, найна Хлоя, — без слов понял он причину моего замешательства. — Надеюсь, теперь вы понимаете, сколь многое поставлено на кон. Если проживете здесь шесть месяцев, то вы станете, пожалуй, одной из самых обеспеченных дам Итаррии.
* * *
На темно-синем бархате неба медленно зажигались первые звезды. Я вытащила на крыльцо своего нового жилища два кресла, для себя и Анны, и наслаждалась поздним чаем на свежем воздухе. Сьер Дуглас покинул меня уже достаточно давно, пообещав помочь с поиском помощницы по хозяйству и прислать завтра кого-нибудь. Остаток дня я потратила на то, чтобы привести в порядок хотя бы несколько комнат на первом этаже и сейчас от усталости не чувствовала поясницы. Несколько часов я драила полы и вела беспощадный бой с пылью, сменив элегантное городское платье на цветастую юбку и просторную блузку. Моей предусмотрительности хватило на то, чтобы захватить с собой смену постельного белья, поэтому нам с Анной предстояло провести ночь на свежих простынях с легким цветочным ароматом, а не на волглых тряпках с запахом плесени, которым пропитался весь дом.
Я скинула туфли и с ногами забралась в кресло. Принялась медленно выбирать шпильки из волос, аккуратно складывая их перед собой. Конечно, удобнее было бы заняться этим в доме, но я всячески старалась оттянуть тот неизбежный момент, когда буду вынуждена вновь пересечь порог столь жуткого места. Все время уборки меня не оставляло гнетущее чувство, будто кто-то исподволь наблюдает за мной, словно выжидая удобный момент для нападения. Да что там, пару раз я даже замечала краем глаза какую-то непонятную тень. Впрочем, вполне возможно, это был лишь обман зрения, злая шутка разыгравшегося воображения.
Однако чем сильнее сгущалась темнота на улице — тем тревожнее становилось у меня на душе. Я все чаще ловила себя на мысли, что мне вполне хватит на жизнь и наследства, полученного от Джоанн. Что, если плюнуть на завещание прабабушки с перечислением несметных благ, забрать Анну и уйти ночевать в гостиницу? За вещами вполне можно вернуться и завтра, когда на небе вновь засияет яркое солнце и все ночные страхи развеются.
Я задумчиво тряхнула головой, позволив волосам, освобожденным из строгого пучка, рассыпаться по плечам. Ласково посмотрела на сестру, которая увлеченно поглощала варенье, обнаруженное мною на кухне. Оно хоть и засахарилось от времени, но выглядело вполне съедобным.
— Не бойся, — неожиданно проговорила Анна, словно прочитав мои мысли. Подняла голову, и я в очередной раз поразилась ее зрачкам. Неестественно расширенные, они занимали почти всю радужку, оставляя вокруг себя лишь тонкую голубую каемку. — Хлоя, в доме неопасно.
— Почему ты думаешь, что мне страшно? — спросила я.
— Я вижу. — Анна пожала худенькими плечиками, будто удивленная, что надо отвечать на столь элементарные вопросы. — Твой страх — как черное облако вокруг.
— А что еще ты видишь? — полюбопытствовала я, решив воспользоваться случаем. До сего момента Анна почти не разговаривала со мной, лишь односложно отвечала, если я интересовалась, голодна ли она, не устала ли.
Что скрывать, я почти не знала сестру. Наверняка я сама выглядела в ее глазах совершенно незнакомой девушкой, которая почему-то увезла ее не пойми куда. Но отныне нам предстояло жить вместе, а значит, необходимо было учиться общаться друг с другом.
— Здесь странное место. — Анна мечтательно улыбнулась. — Та женщина, чей портрет висит над камином… Она до сих пор здесь. Любуется тобой и что-то хочет сказать. Но ей мешают.
— Кто мешает? — пожалуй, даже слишком резко спросила я. От откровений Анны у меня по позвоночнику пробежал нехороший холодок. Выходит, мне не почудилось, и я действительно сегодня чувствовала присутствие призрака?
— Не могу сказать. — Анна виновато опустила глаза. — Пока не понимаю.
Между нами повисло мрачное вязкое молчание. Опять вернулось ощущение чужого давящего взгляда, устремленного мне в затылок. Я невольно покосилась на громаду спящего дома, притаившегося у меня за спиной. А ведь совсем скоро мне придется набраться мужества и войти в него. Нельзя ведь всю ночь провести на крыльце. Сейчас середина апреля, пусть днем и жарко, но от земли еще веет холодом недавней зимы, что особенно чувствуется в темноте.
Мрак ластился к моим босым ногам. На столе чадила лампа, но она очерчивала лишь скудный круг света, за пределами которого все тонуло в лиловых сумерках.
Внезапно огонек, словно от дуновения ветерка, окунулся в масло и как-то странно затрещал, рассыпавшись ярко-красными искрами. Я дернулась было, испугавшись, что сейчас лампа погаснет, но уже через миг лепесток пламени вновь уверенно взбежал по фитилю, разогнав сгустившиеся на крыльце тени.
— Извините за позднее вторжение.
Вкрадчивый шепоток прозвучал так неожиданно, что я с трудом удержалась от испуганного вскрика. Вскочила с кресла, забыв про снятые туфли, и резко выпрямилась, напряженно вглядываясь во тьму.
— Простите, если испугал. — В голосе незнакомца, которого еще скрывал мрак, послышалась усмешка. А еще через миг я наконец-то увидела нарушителя моего спокойствия.
