Залпом выпиваю прохладную минералку. Упс… В голове резко проясняется. Похоже, братец добавил в напиток успокаивающее заклинание. Хи-хи. Не удивлюсь, если и антиалкогольное тоже. Трезвыми глазами окидываю происходящее на трибунах. Ешкин тролль! Вот это я отличилась — массовые беспорядки во всей красе! Никогда не думала, что способна на такое! И гладиаторы бедные — досталось им ни за что ни про что! Перевожу виноватый взгляд на арену. А впрочем…
— Пожалуй, я была излишне эмоциональна. Но по сути… — Еще раз взглянув на горе-бойцов, добавляю твердо: — Но по сути я от своих слов не отказываюсь! Так, как они сражаются… — Легко поднявшись с кресла, делаю несколько шагов по ложе. — У нас же не рабы, как в иномирском Древнем Риме! Эти парни сами выбрали себе занятие, никто их палкой на арену не загонял. А ведут они себя… — недовольно поджав губы, старательно подбираю в уме пример для сравнения. — Это то же самое, как если бы меня вызвали к постели тяжелобольного, туда, где счет идет на минуты, а я, вместо того чтобы, схватив все необходимое, мчаться исполнять свое предназначение… Да, если бы я вместо этого вначале полчаса красоту наводила, а потом еще полчаса, зевая, обсуждала великосветские сплетни! — Взяв с подноса сладкую пастилку, с гордым видом усаживаюсь обратно в кресло. — Да ты посмотри на них! Ну как можно настолько ненавидеть свою профессию? Им же наплевать! На всех и на все! И даже на самих себя!
Мэт с обалдевшим видом провожает взглядом гладиаторов, покидающих арену под злобные крики и улюлюканье толпы.
— Ну ты, елкин дрын, загнула! — Покрутив в руке огрызок яблока и прикинув расстояние до арены, братец с разочарованным вздохом возвращает его на поднос. — А вообще они и впрямь отмороженные! Обычно так и делают: после исторической реконструкции специально выпускают на арену слабых бойцов, чтобы публика отдохнула перед поединком чемпионов. Но таких тупорылых я натурально еще не видел, хотя мы с папой в прошлом году почти на всех боях были. И аура у них странная. Как будто парни на пляже загорают и лопухами от комаров отмахиваются. Жесть! В руках смертоносное оружие, а в глазах — полнейший пофигизм и безразличие.
Невольно вздрагиваю. Почему-то последняя фраза Мэта меня чем-то царапает. Но чем именно? Разочарованно вздыхаю. Нет, не уловила. Показалось, наверное.
ГЛАВА 12
Одобрительно похлопав второй паре гладиаторов, безмятежно откидываюсь в кресле, наслаждаясь последним перерывом. Эти парни, что были сейчас, действительно неплохие бойцы, но я уже хочу увидеть чемпионов.
Рассмотреть, уловить, осознать то, ради чего Адриан приходил сюда. Что ему нравилось, привлекало, удивляло… Да, я хочу понять любимого человека. Несмотря ни на что.
На приведенную в порядок арену с гордым видом выходит распорядитель игр. Эффектная пауза. Трибуны замирают. Ждут, предвкушают, жаждут главное зрелище сегодняшнего дня — поединок лучших.
Распорядитель произносит громко и торжественно:
— Сегодня у нас в гостях знаменитый боец, прославленный чемпион и победитель пяти сезонов игр Приморского королевства, не знавший ни одного поражения великий Белор Нежная Смерть.
Громкий марш. Радостные приветственные крики. Восхищенные девичьи вздохи. На арене появляется высокий, атлетически сложенный парень и, повернувшись к трибунам, приветствует зрителей легким кивком головы.
Внимательно разглядываю живую легенду. Да уж — и впрямь победитель! Осанка, пружинистые движения, гордая посадка головы. И симпатичный, не зря барышни томно вздыхают. А вот мне как-то… С удивлением осознаю, что меня внешность чемпиона и в самом деле не волнует. Все, что я хочу, — увидеть настоящее воинское мастерство, умение владеть собственным телом, виртуозные приемы боя с оружием. Как там Мэт говорил — сила и драйв? Я бы сказала — профессионализм.
Знаменитый гладиатор небрежным взглядом окидывает трибуны и вдруг, остановив взор на мне, удивленно причмокивает губами. После чего его лицо озаряется радостной и почему-то слегка виноватой улыбкой. Чемпион адресует мне элегантный рыцарский поклон.
Ни тролля себе! С совершенно обалдевшим видом смотрю на Белора. В голове мелькает странная мысль, что мы с ним где-то уже встречались, но нет — это невозможно. А то, что сейчас происходит… Елкин дрын! К восхищенным мужским взглядам добавились завистливые женские. Определенно, сегодня мой день.
Только вот… Печально отвожу глаза. К чему обманываться — на самом деле мне это совсем не нужно. То есть поединок чемпионов я непременно хочу посмотреть, но для полного счастья мне не хватает рядом Адриана. Вот бы милый оказался здесь! Пояснял бы мне ход сражения, подсказывал, на что обратить внимание, отвечал на вопросы. И даже не это! Просто хочется чувствовать, что тот, кто дорог, со мной, близко, что я ему и впрямь нужна. С трудом сдерживаю тяжелый вздох. Но что поделать, если Адриан обо мне даже не думает. Ой! Вздрагиваю от неожиданности. Кто-то тихонько дотрагивается до плеча. Резко оборачиваюсь.
Эх… Какое разочарование! Впрочем, на что тут можно было надеяться? Конечно, это не Адриан, а всего лишь маленький попрошайка. Вихрастый сорванец лет шести-семи, хитро улыбнувшись беззубым ртом, протягивает мне длинный бумажный сверток. Вероятно, парнишка хочет заработать пару монет, всучив богатой зрительнице какую-нибудь ерунду. Да что мне, жалко, что ли! Суматошно роюсь в саквояжике в поисках денег. Тролль подери, куда я их опять засунула?
— Это вам от того, кто думает только о вас! — скороговоркой произносит пацаненок, неловко положив мне на колени загадочный сверток.
Изумленно поднимаю глаза, наконец-то нашарив в ворохе содержимого мелкую серебряную монету. Хм… Надо же, озорника и след простыл, почему-то и денег не дождался, видел же, что ищу. Странно!
Разворачиваю тонкую шелестящую бумагу. Цветы! Восхитительный букет только что срезанных гладиолусов.
— Мэт, — медленно повернувшись, озадаченно смотрю на брата, — вы ведь уже изучали язык цветов? Скажи, пожалуйста, что означают гладиолусы?
— Конечно, изучали, — отвечает юное дарование, с интересом разглядывая странный подарок. — Гладиолусы имеют целых три толкования: «я действительно искренен», «дай мне время», и, главное, этот цветок — древний символ гладиаторов. Смотри, формой он напоминает старинный меч.
Сердце, испуганно сжавшись в тугой клубок, пропускает несколько ударов. Как стеклянным колпаком накрыло — задыхаясь, ловлю ртом воздух. И тишина — полная, непробиваемая, мертвая. Распорядитель игр беззвучно шевелит губами, произнося витиеватую речь, открываются рты зрителей, выкрикивающие непонятные возгласы, но я не слышу ни звука. Происходящее вокруг — лишь изображение на экране огромного иномирского телевизора, у которого кто-то отключил динамики.
— Лика, что с тобой? — нет, не слышу, читаю по губам брата.
— Что сказал этот… главный? — переспрашиваю дрожащим голосом, повернувшись спиной к арене.
— Систер, ты чего? — опять угадываю по губам Мэта. — Он сказал, что вместо Черепа будет новенький, я впервые о нем слышу.
