– Ты его знаешь?
– Играл с ним как-то в карты.
Маша строго спросила у Глеба:
– Ты по-прежнему садишься за игральный стол с бандитами? Когда-нибудь для тебя это плохо кончится.
Она отвернулась от окна. Сделала еще пару затяжек и поинтересовалась, глянув на Корсака сквозь пелену дыма.
– Кстати, а ты зачем пришел-то?
Он достал из кармана мобильник, нашел фотографию четырех парней и показал Маше.
– Кто это? – спросила она.
– Андрей Темченко и три его приятеля, – ответил Глеб.
Маша посмотрела на снимок внимательнее.
– Откуда фотография?
– Навестил родителей Игоря Пряшникова. Вот он. – Глеб показал пальцем на худощавого брюнета. – Сразу после возвращения из охотничьего домика Игорь отменил свадьбу и впал в депрессию. Ему снились кошмары. Примерно год он лечился у психиатров, а потом перерезал себе горло. Перед этим его кто-то навестил. Родители не видели, кто именно, но слышали, как Игорь открыл дверь и вскрикнул. Это было вечером. А ночью он покончил с собой.
Маша обдумала его слова, затем сказала:
– Давай подытожим. Восемнадцать лет назад четверо парней отправились в лесной домик, чтобы устроить там вечеринку. Один из них, Андрей Темченко, в ту же ночь оказался под колесами грузовика, из-за чего впал в кому, из которой вышел пару недель назад. Второй, Игорь Пряшников, перерезал себе горло. Я все верно излагаю?
– Да.
Маша сдвинула брови, отчего лоб ее прорезали две поперечные морщинки.
– Нужно найти оставшихся двух парней, – сказала она. – Ты выяснил, как их зовут?
– Выяснил, – ответил Глеб. – Виталик Борзин и Артур Ройзман. С Борзиным я вместе учился в школе. Довольно гнусный был паренек.
Маша снова посмотрела на снимок.
– Который из них?
– Вот этот. – Глеб показал на жилистого востроносого типа с глумливыми глазами и капризным ртом.
– Неприятная мордочка, – резюмировала Маша.
– Угу, – согласился Глеб. – Как у хорька. В школе мы его так и называли – Хорек.
В руке у Маши запиликал мобильник. Она глянула на дисплей, нахмурилась, затем поднесла трубку к уху.
– Алло… – Несколько секунд она слушала, потом коротко сказала: – Иду, Андрей Сергеич.
Опустила трубку, посмотрела на Глеба печальным взглядом и объяснила:
– Старик снова вызывает. У тебя случайно нет с собой мыла или вазелина?
Глеб усмехнулся:
– Нет. С собой не ношу.
Маша вздохнула:
– Ладно, придется так. Скинь мне по мейлу имена парней и эту фотографию, ладно?
– Сделаю, – пообещал Глеб.
– И давай пропуск. Подпишу.
Глеб протянул ей бумажку и ручку – Маша поставила подпись. Потом бросила окурок в железную урну, приподнялась на цыпочки, поцеловала Глеба в щеку и стремительно вышла с лестничной площадки в коридор.
4
Неподалеку от здания ГУВД располагалось довольно уютное кафе, в которое когда-то, будучи «гражданским супругом» майора Любимовой, Глеб частенько захаживал. Решил он зайти туда и сегодня.
Еще от двери он увидел человека, которого совершенно не ожидал здесь встретить. Бадрик Гурамов, элегантно одетый, модно небритый, сидел за дальним столом и пил темное пиво, заедая его солеными орешками. Вид у парня был наглый и самодовольный. И не изменился, когда Глеб подошел к столу.
– Здравствуй, Бадрик! – поприветствовал его Корсак и без приглашения сел к нему за стол.
Гурамов поднял голову.
– Корсак? – Он осклабился. – Тебя каким ветром сюда надуло?
Глеб посмотрел в черные глаза Бадрика и сухо осведомился:
– Говорят, ты порезал девчонку?
Гурамов бросил в рот горсть орешков, с хрустом раскусил их и протянул:
– Слушай, Корсак, шел бы ты отсюда.
– Уйду, – сказал Глеб. – Но для этого ты должен кое-что сделать.
– Да ну? – Бадрик шумно отхлебнул пива. – И что же?
– Хочу, чтобы ты забрал свое заявление, – спокойно произнес Глеб.
– Заявление? Какое?
– О том, что менты вымогали у тебя деньги.
Бадрик удивленно моргнул.
– А ты что – состоишь на содержании у полицаев?
– Нет, – сказал Глеб. – Просто не люблю подонков, которые гадят другим людям.
Несколько секунд Бадрик соображал, потом ухмыльнулся и насмешливо сказал:
– Понимаю. Твоя бывшая работает в полиции. Она попала под раздачу, да?
– Забери заявление, Бадрик. Не осложняй себе жизнь.
Гурамов прищурил черные глаза, лицо его на миг приобрело свирепое выражение, но вдруг черты его разгладились и он усмехнулся.
– Хочешь, чтобы я забрал заявление? Хорошо. – Он сунул руку в карман куртки, достал колоду карт и положил на стол. – Давай сыграем. Выиграешь – заберу заявление. Проиграешь – я забираю твою «бэху». Согласен? Или тебе слабо?
Он смотрел на Корсака насмешливо, с презрением, как наследный принц на придворного шута.
Глеб добродушно улыбнулся:
– Идет. Предлагаю сыграть коротко – на чистую удачу.
– Это как?
– Достанем из колоды по одной карте. Чья карта будет старше, тот и победил. Согласен?
– Давай.
Бадрик перетасовал колоду и снова положил на стол.
– Ты первый, – сказал он Глебу.
Тот пожал плечами и снял верхнюю карту. Гурамов взял ту, что лежала под ней. Каждый из них положил свою карту перед собой, рубашкой вверх, и посмотрел противнику в глаза.
– Ну что? – подрагивающим от азарта и волнения голосом спросил Бадрик.
Глеб перевернул карту. Это была восьмерка пик. Гурамов перевернул свою.
– Крестовая шестерка, – спокойно произнес Корсак. – Ты сегодня же заберешь заявление.
Глеб встал из-за стола и, не прощаясь, двинулся прочь.
– Я знаю, что твоя подружка – ментовка! – яростно крикнул ему вслед Бадрик. – Погоди, я еще с ней развлекусь!
Глеб остановился, развернулся и двинулся обратно. Гурамов вскочил со стула и шагнул ему навстречу. Корсак был чуть выше ростом, но Бадри – коренастее и массивнее. Дрался Корсак неплохо, к тому же на его стороне был опыт. Он легко увернулся от кулака Бадрика и двинул ему правой в челюсть.
Гурамов рухнул на пол. Глеб схватил его за шиворот, рывком поднял на ноги и с силой потащил к выходу.
– Стой! – заверещал Бадрик, упираясь. – Стой, падла!
