– Маша, а как насчет оружия?
– Какого оружия? – не поняла она.
– Табельного.
– Не говори ерунды.
– Маш, Толя прав, – поддержал коллегу Стас. – Едешь в незнакомый город, одна. Нужно оформить провоз оружия.
– Слишком много канители, – сказала Маша. – Не забивайте себе голову.
– Хотя бы травматику, – пробасил Волохов. – У меня есть свободный ствол. Отобрал его у одного хулигана, но забыл сдать.
Маша улыбнулась.
– Толь, спасибо за заботу, но как-нибудь обойдусь.
– А если я буду настаивать?
– Это ничего не изменит. – Она посмотрела на часы. – Мне пора на вокзал. Давайте, что ли, присядем на дорожку?
Они сели на стулья.
– Что-то у меня душа не на месте, – сказал Стас. – Ты хоть позвони, когда прилетишь. И после разговора с родителями сестры Ангелины тоже. Вообще звони каждый час, чтобы мы знали, что с тобой все в порядке.
– Каждый час вряд ли получится. Но постараюсь быть на связи. Сами-то хоть без толку не трезвоньте.
– Без толку – не будем, – пообещал Стас.
– Ну, пора!
Маша поднялась со стула и пошла к вешалке. Стас помог ей надеть плащ, а Толя поднес сумочку. Перед тем как выйти, Маша чмокнула обоих в щеку.
– Ну? Так что ты там говорил про душу? – хмуро уточнил Толя у Данилова, когда Любимова покинула кабинет.
– Про что?
– Про то, что она у тебя не на месте. Дурные предчувствия?
– Есть немного, – сознался Стас.
Волохов сдвинул брови, сжал толстые пальцы в огромный кулак и легонько пристукнул им по столу.
– Если с Машей что-то случится…
– Знаю, Толя, знаю. Ты сотрешь этот городок с лица земли.
Стас попытался улыбнуться, но не смог, лицо его осталось серьезным. Было видно, что он и правда не на шутку волнуется за Машу.
– Может, позвонить Глебу и сообщить, что Маши не будет в городе? – предложил Толя.
Стас дернул щекой:
– Обойдется. Он сейчас в больнице, задраивает течь в голове. Надеюсь, врачи смогут спасти ему хотя бы часть мозга. Ну, а не сумеют – тоже не велика потеря.
Толя неодобрительно посмотрел на друга и пробасил:
– Злой ты, Стасис.
– Есть такое.
– А я думаю, что зря они разошлись. Хорошая была пара.
Стас метнул в него яростный взгляд.
– Толя, иногда, когда ты что-то говоришь, у меня создается ощущение, что ты бредишь.
Волохов кивнул:
– Ясно.
– Что тебе ясно?
– Ты все еще по ней сохнешь, да?
– Что за ерунда! – фыркнул Стас.
– Сохнешь, – уверенно сказал Толя.
– Бред!
– Точно сохнешь.
Данилов криво ухмыльнулся и спросил:
– Вот скажи мне, Анатоль, когда ты в последний раз развлекался сразу с тремя обнаженными красотками?
– Дай-ка подумать… – Толя наморщил массивный лоб. – Лет тридцать тому назад. Когда пятилетним мальчуганом ходил с мамой и сестрами в общественную баню. С тех пор – ни разу.
– То-то и оно, – насмешливо прищурился Стас. – А я позапрошлой ночью спал с тремя красотками из модельного агентства.
– И как? – спросил Толя.
– Что как?
– Они тебе не сильно мешали?
– Балбес ты, Анатоль, – улыбнулся Стас. – Настоящий балбес.
– Пусть и балбес, зато честный.
На столе запиликал телефон для внутренней связи. Толя снял трубку:
– Да… Слушаюсь, товарищ полковник! – Он положил трубку на рычаг и повернулся к Данилову. – Старик вызывает. У него появились какие-то соображения по поводу нашего дела и Машиной командировки. Хочет с нами посоветоваться.
– Что ж, пойдем послушаем.
Коллеги поднялись со стульев и вышли из кабинета.
2
Глеб, морщась при каждом шаге от боли в голове, прошел по университетскому коридору и остановился у деревянной двери кафедры искусствоведения. Голова его была по-прежнему забинтована, но бинт скрывала черная вязаная шапочка, которую Глеб надвинул на самые брови.
При виде этого коридора и двери на Корсака нахлынул целый шквал воспоминаний, заставив его сердце сжаться от светлой грусти по былому. Но он отогнал от себя грусть, уверенным движением повернул медную ручку и распахнул дверь кафедры.
В просторном кабинете сидела за компьютером стройная брюнетка в белой кофточке.
– Здравствуйте! – приветствовал ее Глеб.
– Добрый день! – улыбнулась девушка, отведя взгляд от экрана.
Глеб вошел и притворил за собой дверь.
– Вы секретарь кафедры? – уточнил он.
Она кивнула:
– Да. А вы по какому-то вопросу?
– Я когда-то здесь учился, – сообщил Глеб.
– Ясно. Так вы преподаватель?
Он улыбнулся и покачал головой:
– Нет, к сожалению.
– К сожалению? – подняла брови девушка-секретарь.
– Да. Всегда мечтал заняться преподаванием. Мне кажется, это самая приятная работа на земле. Прохаживайся себе вдоль доски и рассуждай вслух о вещах, которые тебе интересны.
– А кем вы работаете?
– Я журналист. Зовут меня Глеб Корсак. А вы…
– Лена, – представилась девушка. – Просто Лена. Вы слишком оптимистично смотрите на профессию преподавателя. У меня мама и папа преподаватели. И знаете, со студентами бывает очень трудно.
– Знаю, – кивнул Глеб. – Сам таким был.
– Правда? – улыбнулась Лена.
– Да. На четвертом курсе меня даже собирались отчислить.
– За что?
– За то, что играл в покер на лекции по научному атеизму. Хорошо, что декан вступился, а то бы вылетел я из универа, как пробка из бутылки.
Девушка засмеялась.
– Бывает. Ну, вы хотя бы выиграли?
– Выиграл? – не понял Глеб.
– Ну, ту игру, во время которой вас «замели».
– Да, – кивнул Глеб. – В карты мне везет. – Он вздохнул и добавил с напускной грустью: – В отличие от остального.
– Вы не похожи на неудачника.
– Возможно. Но на баловня судьбы тоже.
– Спорный вопрос. Так что вас сюда привело, Глеб?
– У вас на кафедре работает Ирина Михайловна Гдлян. Я слышал, что она специализируется на всякой «средневековой нечисти» и что она лучшая в этой области.
