Толстуха открыла глаза шире, пристально посмотрела на нее и сказала:
– Пидхоть ближще.
Маша подошла к кровати. Толстуха посмотрела ей в глаза и медленно проговорила по-русски:
– Ты приехала, чтобы навредить мне?
Глаза Матери замерцали злобой. Маша чуть отпрянула – не столько от испуга, сколько от неожиданности.
– Нет, что вы, – сказала она. – Совсем наоборот. Мы пишем о женщинах, об их нелегкой жизни, о необходимости отстаивать свои права и…
– Не выйдет, – хрипло произнесла Мать.
– Что? – не поняла Маша.
– Ничего у тебя не выйдет, – повторила толстуха. И добавила с усмешкой: – Так им и передай.
– Я не понимаю, – пролепетала Маша растерянно. – Я совсем не собиралась…
– Да замолчите же вы! – нервно воскликнул врач. – Разве не видите – вы ее раздражаете!
Суховей закрыла глаза и обмякла на широкой кровати, как гигантский молочный студень на белой тарелке. Елена шагнула к Маше и положила ей руку на плечо. Но смотрела она на доктора.
– Игорь Петрович, держите себя в руках, – холодно сказала Елена. – Вы врач. Вот и лечите, а остальное вас не касается.
Маша догадалась, что между этими двумя идет непрерывная борьба за «доступ к телу» Матери. И пока толстуха больна, побеждает в этой борьбе, видимо, доктор.
– Мать устала, – хмуро произнес врач. – Разговор отнимает у нее слишком много сил.
Маша опустила взгляд. И вдруг ее внимание привлекли странные следы на ковровом покрытии. Это были темные отпечатки в виде полумесяцев. Маша перевела взгляд на ботинки доктора и все поняла. Каблук одного из них был чем-то испачкан. Возможно, кровью. Впрочем, совсем не обязательно.
– Прошу вас, выйдите! – умоляющим голосом произнес доктор. – Мать измучена! Ей нужен отдых!
Лицо его, бледное, с капельками пота на лбу и подбородке, было похоже на срез заплесневелой сырной головы.
– Идемте, – сказала Елена, взяла Машу за руку и вывела ее из комнаты.
Когда тяжелая дубовая дверь закрылась за ними и они оказались в коридоре, Маша почувствовала облегчение.
– Этот мужчина действительно врач? – спросила она у Елены.
– Да, – ответила та.
– Неужели магия и медицина совместимы?
– Медицина – это тоже магия, – ответила Елена. – Только привычная нам. Никто конкретно не знает, как именно действует анальгин на организм, но докторам и пациентам это нисколько не мешает: первым – его назначать, вторым – употреблять.
Из-за двери послышался страшный стон.
– Простите, – извинилась Елена, открыла дверь и скрылась в комнате.
Несколько секунд было тихо. Потом стон повторился. Раздалась громкая брань, приглушенная стеной и толстой дверью. Затем – цокоток каблуков, створка распахнулась, и в коридор вышла Елена.
Она остановилась, посмотрела на Машу строгим холодным взглядом, затем сухо произнесла:
– Мне жаль, но вам придется уйти.
– Что-то случилось? – спросила Маша.
– Мать не в себе. Ваш приход вызвал у нее приступ. Не знаю, в чем тут дело. Вероятно, у вас не совпадают ауры.
– Жаль, что так получилось, – сказала Маша.
– Мне тоже, – отчеканила помощница. – Вас проводят до выхода. Лида! – крикнула она. – Лида!
Послышались легкие шаги. Из-за угла показалась невысокая худенькая девушка, одетая в темное платье. Голова ее была повязана белым платком.
– Проводи нашу гостью до выхода, – распорядилась Елена. – Только выведи ее через черный ход.
Лида кивнула. Елена перевела взгляд на Машу.
– Статья теперь, вероятно, не выйдет? – спросила она.
– Статья?
– Да. Вы ведь собирались написать о нас статью.
– Скорее всего, нет, – согласилась Маша.
Елена на несколько секунд задумалась, а потом спросила:
– Когда вы уезжаете в Москву?
– Сегодня, – ответила Маша. – Но я могу задержаться.
– Правда?
– Да. Этот материал очень важен для нас.
Елена снова задумалась.
– Вот как мы поступим… – заговорила она после паузы. – Позвоните мне завтра, после обеда. Я попытаюсь поговорить с Матерью.
– Спасибо. – Маша вежливо улыбнулась. – Простите, можно еще один вопрос?
– Что за вопрос?
– Я слышала, что у Матери есть дочь и зовут ее Катя.
– Нет. Вас ввели в заблуждение. Можете ехать домой сегодня. Прощайте!
Елена резко развернулась и скрылась в комнате Суховей.
5
– Давно вы здесь? – спросила Маша, шагая по коридору рядом с девушкой Лидой.
– Нам нельзя обсуждать дела общины с чужими, – тихо отозвалась та.
– Понимаю.
Несколько секунд они прошли молча.
– Вам здесь нравится? – снова спросила Маша.
– Да, – так же тихо ответила Лида. – Конечно. Община помогает мне гармонично развиваться.
– А ваши родители? Где они живут?
– Их нет. Уже давно.
– А что с ними случи…
– Мне нельзя с вами об этом говорить, – перебила ее Лида.
– Даже про родителей?
– Даже про них.
– Ладно, – пожала плечами Маша.
Еще через несколько шагов Лида покосилась на нее и вдруг спросила:
– Вы пришли разрушить нашу общину, да?
Маша удивленно вскинула брови:
– Почему ты так решила?
– Я способная, – пояснила Лида. – Могу видеть образ будущего.
– В таком случае, ты знаешь ответ, – сказала Маша.
Они спустились по узкой лестнице вниз.
– Нам сюда, – Лида указала налево. – Сестра Елена велела, чтобы вы вышли через черный ход. Там будет дворик и дорожка прямо до остановки автобуса.
Маша остановилась. Внимательно посмотрела по сторонам и себе под ноги, хотя сама толком не смогла бы объяснить, что надеялась здесь увидеть. Интуиция подсказывала ей, что приключение еще не закончено.
Так и вышло. Маша почти не удивилась, когда увидела на ламинате оттиск каблука – кровавый полумесяц. Маша двинулась к нему.
– Куда вы?
– Я сейчас, – ответила Любимова.
– Туда нельзя! – испуганно крикнула провожатая.
– Я на минуту.
Маша почти бежала по узкому коридору, внимательно глядя на тусклые оттиски окровавленного каблука.
