А запах свежий совсем, кто-то только что прошедший его оставил.
Гостиная здесь «в два света», то есть ее потолок на втором этаже, а надо мной идет галерея, на которую выходят двери всех спален. Отсюда мне еще видна дверь в кабинет Гонсалеса, он на первом этаже. Дверь настежь открыта, вижу стол, кресло, за креслом полки.
Никаких шевелений. Могут на меня смотреть? Если не через какую-то хитрую камеру, то нет, не могут, я бы заметил, тут и мебели мало, чистый минимализм в интерьере, и все просматривается, не спрячешься. Двери на втором этаже закрыты все, а сам я под галереей сижу. Не выйдя на нее и не перегнувшись через перила, меня и не заметишь.
Когда я входил, слышно было хорошо, сомнений нет. Что бы сделал тот, кто не должен быть здесь? Спрятался бы, скорее всего, если бы не находился рядом… С чем? Подземным ходом? А неважно чем, тем местом, через которое он вошел.
Окно где-то открыто? Нет, звук был бы другой и воздух бы двигался, я думаю, а он здесь как в консервной банке.
Если кто-то здесь есть – он все еще тут.
Что я могу сделать? Позвонить Джеффу? Вызвать полицию? А почему бы и нет, собственно говоря? Перед законом я кругом чист, чего мне стесняться? Иначе какие у меня опции? Сидеть здесь и ждать? Ну, можно. Идти искать? А вот для этого надо быть полным идиотом. Если ты не группа спецназа с полной экипировкой, то в помещении тот, кто спрятался, всегда выигрывает у того, кто ищет. Потому что любой дом состоит из узостей, «коридоров смерти», ими любая дверь становится, а обойти ее не получится.
А если никого нет?
Лучше Джефф.
Телефон достал левой рукой, пистолет от наиболее опасных направлений не отводим. Стараясь смотреть на экран периферийным зрением, выловил номер Джеффа, попутно подумав о том, что пора, наконец, освоить добавление в «экстренные», ткнул большим пальцем в значок набора.
Джефф откликнулся почти сразу.
– Джефф, я в доме Гонсалеса, – сразу зачастил я, стараясь говорить так, чтобы меня и подслушать можно было, и в то же время тот, кто может здесь скрываться, не уловил во всем этом нарочитости. – Здесь кто-то есть, кроме меня. Выход я блокирую, но дальше идти один не хочу. Ты далеко?
– Десять минут.
– Давай сюда. И вызови Кике, пусть блокирует с улицы.
– Принял!
Кто бы ты ни был, но если ты здесь, ты или соскочишь с позиции, или мы тебя поймаем. С Джеффом и Кике – без вариантов, даже не надейся уйти. Кике досюда тоже рукой подать, он должен был ехать в офис.
Похоже, что тот, кто слушал телефонный разговор, подумал примерно так же. Я услышал возню на втором этаже, а затем послышался треск слежавшихся на жаре оконных уплотнителей – окна в таких домах обычно не открывают, тут кондиционеры рулят.
Поднявшись, я собрался рвануть наверх, но в последний момент спохватился – могут выманивать. И уже насколько можно громко топая мокасинами по ковру, сместился снова ко входу, не отводя прицела от галереи второго этажа. В какой комнате?
Возня, что-то упало, похоже, что оттолкнули ногой стул, уже не заботясь от скрытности. Куда?
Решение пришло сразу – на улицу!
Рванул на себя входную дверь, выскочил на крыльцо, с него одним прыжком на газон, бегом к углу дома. Оттуда звук, какой не спутаешь: кто-то спрыгнул, причем прыгал со второго этажа, стук подошв и хакающий выдох. А затем шаги.
Я успел выглянуть из-за угла всего на мгновение, заметив силуэт пригнувшегося человека, а затем дернулся назад. Послышались частые хлопки, звук как у духовушки, из штукатурки брызнули крошки, одна пуля с жужжанием ушла на рикошет. А потом шаги, он побежал. Упав на колено, я снова высунулся из-за угла, низко, почти над самой землей, теперь противнику надо менять прицел, стараясь в меня попасть, но он уже не стрелял. Рванув со всех ног, он бежал к живой изгороди, отделявшей двор Гонсалеса от соседского.
Я выстрелил в него четыре раза, двумя быстрыми двойками, целясь в силуэт, успев при этом сообразить, что если промахнусь, то пули просто прилетят в оштукатуренную стену на противоположной стороне, не задев никого. После глушителя сороковой калибр грохнул гулко и сухо, стеганув по ушам отражением от близкой стены. Второй двойкой я попал, обеими пулями, бегущий запнулся, сделал два больших шатких шага на подгибающихся ногах и с размаху влетел лицом в землю. Выпавший из руки пистолет, вертясь, заскользил по асфальту, отлетев от упавшего метра на три.
Стоя на колене и продолжая удерживать прицел на лежащем человеке, оглянулся по сторонам в поисках других угроз, но никаких не обнаружил. А затем, так и не меняя позиции, взялся вызывать полицию. И пока не появятся они, или Кике, или Джефф – я с этого места не сойду, потому что не хочу, чтобы кто-то оставшийся в доме выстрелил в меня сверху. А помощь раненому… а нет там раненых, он даже не шевелится. И на белой рубашке на спине красные пятна как раз в области сердца. Да если бы и жив он был – потерпел бы, рисковать все равно не буду.
И да, надо Паломаресу позвонить и перенести встречу, потому что это – надолго.
Глава 8
Допрашивали меня прямо в гостиной дома Гонсалеса, в котором шел уже неизвестно какой по счету осмотр. Меня малость потряхивало от избытка адреналина в крови, но, в общем, я был в норме, хоть и отвык от подобных приключений. Никаких особых вопросов у полиции не возникло – письма от владельца дома и подтверждения того, что оружие у меня легальное, хватило. Пистолет, правда, временно изъяли, пообещав отдать, если будет принято решение уголовное дело против меня не возбуждать. И, насколько я понял, возбуждать его никто и не собирается, потому что картина понятна: хозяин дома нанял человека приглядывать за своей собственностью. Тот вошел в дом и наткнулся на вооруженного незнакомца с нелегальным оружием. Вот и все, собственно. Гильзы с травы собрали, следы пуль на стене сфотографировали.
Пистолет у убитого был простеньким – аргентинская «берса» с удлиненным под глушитель стволом и с навинченным на него этим самым глушителем. Но что интересно – под калибр.380 АСР, то есть такой, каким были убиты Джоанн и Джейми Гонсалес.
Убитый был молод, среднего роста, тощий и легкий, но спортивный – когда на нем расстегнули рубашку, фотографируя раны, я заметил весьма рельефные мышцы. Пули попали «удачно», пробив верхушку легкого и сердце – мгновенная смерть, в общем-то. Как-то не догадался я по ногам стрелять, инстинктивно палил на поражение. Странно, что мне дали потоптаться рядом и лишь потом увели в дом на допрос.
Не знаю, было ли это ответом на мой вопрос или нет, но к тому времени, как детектив закончил меня допрашивать и взял обязательство явиться завтра к ним в отдел, к дому подъехал черный «Экспедишн» с затемненными стеклами и дипломатическими номерами. Водителя я не знал, хоть он здорово напоминал стрижкой и осанкой морского пехотинца в штатском, а вот с пассажирского места выбрался Акоста. Выглядел он каким-то усталым и осунувшимся, но со мной держался даже приветливо.
