Долохов изо всех сил старался смотреть только на него и
выглядеть максимально возможным идиотом:
– Да так, ничего. Мы тут с женой автомобилем ехали из
Нижнего до Москвы, да что-то приустали в дороге. Вот и решили заночевать. Не
подскажете, где ближняя гостиница приличная?
– Приличная не ближняя, приличная как раз дальняя. Вы на машине,
значит? Документики покажите, – сурово сказал лейтенант.
Долохов подал паспорт. Заметил, как проводница зыркает на
него, и постарался отвернуться от ее тяжелого, странного взгляда.
Неужели эти парни не видят, как она дико выглядит? Или
относят это за счет шока, который она якобы испытала, увидев, как какая-то
женщина выбросилась из поезда, а потом найдя в своем вагоне труп?
Да уж, кто угодно будет в шоке. Парни ведь не знают, что она
врет!
А впрочем, почему врет? Что, если эта заморенная жизнью
тетка и в самом деле ни при чем? Ведь ту беднягу вытолкнул из вагона какой-то
мужчина. Могло статься, что вовсе не эта проводница маячила за его спиной!
Возможно, так оно и есть. И зря Долохов так против нее
настроился с первого взгляда. Но что он может поделать с непонятной опаской, с
тревогой, которая заставляет его держаться настороже? А он привык доверять
своей интуиции!
– А где же ваша жена? – поднял глаза от его паспорта
лейтенант.
– В машине. Спит.
– У вас отметка о браке не стоит, – заметил лейтенант.
– Ну и что? – огрызнулся Долохов. – У нас гражданский брак.
Это вроде бы не запрещено законом?
Если сейчас лейтенант захочет проверить документы «жены»,
Долохову придется довольно хило…
– Да ради бога, живите как хотите, – великодушно позволил
лейтенант. – Я к тому, что в гостинице вас в один номер не поселят. Ну, это уже
не мои проблемы. Поднимитесь наверх, в город, гостиница «Золотые ворота». Мимо
не проедете.
Подавив вздох облегчения, Долохов схватил протянутый ему
паспорт и, обгоняя оперативников, ринулся через зал ожидания на крыльцо.
Придерживая дверь, оглянулся и увидел, что все пятеро вместе с проводницей
вышли на перрон и повернули куда-то налево.
Особенно наблюдать за ними Долохову было некогда. Оставили
его в покое – и ладно. На рысях домчал до своего джипа, вскочил внутрь,
перегнулся к женщине, все так же неподвижно лежащей на заднем сиденье.
Послушал, как она дышит (тихо, неровно, но все же дышала, и на том спасибо!),
завел мотор и вывел джип с вокзальной площади на крутой подъем к центру города.
Несмотря на ту лапшу, которую он вешал на уши менту, Владимир-град Долохов
более-менее знал, гостиницу «Золотые ворота» видел не раз, когда проезжал через
центр, а также ему было известно, где находится переговорный пункт, работающий
круглосуточно. Туда он сейчас и держал путь.
Это решение пришло мгновенно, практически бессознательно –
единственное верное решение. Стоило ему услышать, что выдает в милиции проводница,
как он понял: ему здесь уже делать нечего. Тем более – его бесчувственной
пассажирке…
Да, история! Ну, он влип – классно влип! Значит, речь идет
об убийстве, которое совершила эта русоволосая особа? Как они ее там называли?
Ярушкина Е. Д.? Карманов Долохов у нее не проверял, слишком спешил доставить ее
в милицию. А теперь он сам торопится оказаться как можно дальше от ментуры…
Получается, убийц двое? Ярушкина – и некий железнодорожник?
Она приложила в своем купе какого-то слишком настойчивого ловеласа, ну а
человек в форме железнодорожника за это «помог» ей на полном ходу покинуть
поезд… Однако в милиции уверены в другом!
Если бы Долохов своими глазами не видел, как железнодорожник
вытолкнул из тамбура эту женщину, да еще ногой поддал ей в спину, он бы тоже
поверил рассказу проводницы. В голосе ее звучала искренняя тревога. Честно
говоря, голос у нее просто дрожал от беспокойства! И трудно сейчас определить,
то ли эта особа и в самом деле в шоке от того, что произошло в ее вагоне, да
еще тревожится за жизнь незнакомки, сиганувшей с поезда. То ли, совершенно
наоборот, боится, что та жива! Ведь если она не погибла, то может показать, что
не сама прыгала – ей очень ретиво помогли сделать это.
С другой стороны, кто первым встал, того и тапки. Проводница
первой обрисовала происшедшее в самом выгодном для себя и очень убедительном
свете. Она уже создала мнение, которое будет работать на ее версию. И хоть от
этих вокзальных ментов, по большому счету, ничего не зависит в расследовании,
сейчас главное, что они дадут знать всем постам: следует начать розыск высокой
русоволосой женщины в серой дубленой куртке, черных брюках и черных сапогах на
высоком каблуке. То есть именно той, которая лежит сейчас на заднем сиденье
долоховского джипа.
Он обернулся на ходу и бросил любопытный взгляд на ее
бледное лицо.
Убийца, значит. Ну-ну…
И менты с Владимирского вокзала, и все прочие, кому
проводница сообщит о случившемся, будут убеждены: какого-то мужчину в третьем
купе восьмого вагона экспресса «Ярмарка» прикончила искомая Ярушкина Е. Д. И
все предыдущие и дальнейшие события они будут толковать, исходя именно из этого
посыла. Однако ни один из этих простых ребяток даже не додумался спросить у
проводницы: почему она так уверена, что убийство пассажира совершила Ярушкина
Е. Д.? Почему сообщала об этом столь убежденно? Видела сам процесс? Каким
образом в ее рассказ затесалась фразочка: «Успела одеться, вышла из купе и даже
полвагона прошла, но тут меня увидела и потеряла голову. Бросилась бежать. Я за
ней…»
Судя по этим словам, проводница встретила Ярушкину на
полпути к выходу из вагона. Почему же стала ее преследовать? Ведь якобы не
знала, что перед ней убийца («Я еще не знала тогда, что у меня в третьем купе
труп»)! Дальше – насчет того, что Ярушкина успела одеться. Почему проводница
убеждена, что убийство произошло, когда эта женщина была еще раздета? Опять же
– видела процесс своими глазами? Тогда почему не помешала злодейке? Почему не
подняла страшный шум, не вызвала немедленно поездную милицейскую бригаду, а
явилась в вокзальное отделение сама? Судя по ее словам, ни один человек в «Ярмарке»
не знает о случившемся? Откуда такая потребность как можно дольше сохранять
происшедшее в тайне от всех в поезде – кроме вокзальных ментов, которым можно
скормить уже готовую к употреблению версию?
