А ведь, между прочим, человек, который охраняет меня,
пребывает в уверенности, что я все еще без сознания. Не стоит его разубеждать.
Ведь из ненароком услышанного разговора я поняла, что мой страж должен скоро
уйти на работу, где он в два часа обязан быть «как штык». Интересно, кем он
работает? Киллером? Палачом? Может быть, он охранник в тюрьме, но иногда берет,
так сказать, подряды на дом? Или он просто дилетант, которого нанял этот
ужасный Долохов? А «золотко»? Очевидно, она в этом «подразделении» старшая по
званию, судя по тому, каким заискивающим тоном говорил с ней мой сторож. А
может, просто грозная супружница? «Золотко» где-то задерживается, на поминках
какого-то Хромова… упокой, господи, душу того человека, царство ему небесное и
вечная память. Ведь благодаря ему у меня, кажется, скоро будет время для
маневра…
Этот сторож уйдет. «Золотко» появится не сразу. Вдруг мне
удастся удрать отсюда?! Я обязательно должна удрать! Любой ценой!
Забывшись, делаю резкое движение – и обмираю от страха,
уловив совсем рядом затаенное дыхание. Ч-черт! Это мой страж насторожился,
когда я дернулась. Чувствую его напряженный взгляд. Боюсь, что веки задрожат и
выдадут меня, невероятным усилием пытаюсь расслабить лицевые мышцы, но ничего
не получается. Тогда я просто поворачиваюсь на бок, словно хочу устроиться
поудобнее, и таким образом оказываюсь лежащей спиной к сторожу.
Но ощущение его пристального взгляда меня не оставляет.
Может быть, похрапеть немножко, чтобы добавить правдоподобия в ситуацию? Хотя
храпеть надо было, пока на спине лежала, на боку-то люди вряд ли храпят. Ладно,
просто буду лежать тихо-тихо, авось этот тип поверит, что я просто так
повернулась, для удобства.
Как медленно тянется время! Помнится, в вагоне я делила
секунду на доли. Жуткое ощущение! Именно тогда усатый железнодорожник заглянул
в купе, понял, что я очнулась, и принялся меня караулить, чтобы пресечь попытку
к бегству. И пресек, что характерно. Весьма радикально пресек!
А что, интересно, сделает этот сторож, если заподозрит, что
я не сплю и не валяюсь в бессознанке? Наверное, просто свяжет, чтобы лежала как
бревнышко и послушно ждала неведомого Долохова.
Да кто он такой, черт бы его побрал? Ему-то чего от меня
надо?!
А что надо было железнодорожнику? Кстати, может, его фамилия
и есть Долохов?
Наверняка! Значит, он меня нашел там, куда выбросил, и
держит теперь взаперти.
Почему? Чем я ему опасна? За что он хочет свалить на меня
убийство того человека в купе?
Я с трудом удерживаю дрожь ужаса, которая так и рвется
изнутри. Мысли пугают, будоражат меня, мучают. Я больше не могу сдерживать
страх! Еще мгновение – и…
– Девушка? – раздается рядом осторожный шепот. – Вы спите?
Подавляю совершенно кретинское желание ответить «да». Лежу и
соплю в две дырочки, изо всех сил стараясь делать это как можно более ровно и
спокойно.
– Девушка, вы меня слышите?
«Нет!» – почти срывается с моих губ. Но я играю в старую
детскую игру: «Да» и «нет» не говорите, черное с белым не берите!» Молчу. Молчу
и вслушиваюсь в каждый звук. И напряженным слухом различаю наконец легкий
шелест шагов, отдаляющихся от дивана – или на чем я там лежу. Потом какую-то
возню – видимо, в прихожей. Осторожное пощелкиванье замков. Стук двери. Снова
щелканье замков. И наконец – тишина!
Кажется, он ушел и караул снят!
Однако я не вскакиваю, радуясь свободе, а лежу, как лежала,
подозревая подвох. Сама не знаю, что меня насторожило. Видимо, за эту безумную
ночь чувства так обострились, что я слышу не только ушами, а всем существом: я
по-прежнему не одна в квартире! Лежу и лежу, внимая каждому трепетанию воздуха.
И мое терпение наконец-то вознаграждено! Я снова слышу удаляющиеся шаги, снова
хлопает дверь – теперь уже громче, откровенней, и замки поворачиваются
порезвей. И вот теперь в комнате воцаряется тишина одиночества.
Ай да ну! Ай да хитер оказался мой сторож. Только я его все
же перехитрила. «Ты хитер, а я хитрей, и кусаюсь я больней». Не помню, что это,
откуда, какой-то стишок из детства. Но я его перехитрила, факт! Осталось только
«укусить больней» – то есть сбежать.
Вскакиваю с дивана – оказывается, я лежала на большом
кожаном светло-бежевом диване, – и мчусь в прихожую, но тотчас замечаю, что я
босиком, в одних носках. Мои сапоги стоят в уголке, в гостиной.
Обуваюсь. Сдергиваю со спинки стула куртку и проверяю
карманы. Сколько я могу вспомнить, все на месте. Паспорт, ключи, кошелек, щетка
для волос, косметичка, носовой платок и даже пакетик с запасными трусиками.
Отлично, во всяком случае, меня не ограбили, а только хотели убить!
Теперь слинять отсюда – и как можно скорей!
Однако одного взгляда на дверь вполне достаточно, чтобы
погасить мой порыв. Она огромная, массивная, сплошная, на ней укреплена вместо
ручки какая-то круглая штучка, еще я вижу темную пластину размером со спичечный
коробок – и все, больше ничего, никаких признаков замков, которые можно
отпереть. Однако я слышала, как мой сторож тут чем-то скрежетал. Наверное,
нужны ключи… А куда их вставляют, эти ключи? На всякий случай я пытаюсь
повернуть круглую штучку. Она охотно вертится направо и налево, однако ничего
не происходит. Дверь не отворяется. Причем она так плотно пригнана к косяку,
что зазор между ними совершенно микроскопический. Туда не всунешь ни топора, ни
монтировки, дверь не отожмешь…
Определенно не всунешь и не отожмешь! Прежде всего потому,
что ни монтировки, ни топора у меня нет.
Некоторое время я еще вожусь около двери, совершенно
бесцельно ощупывая и ее саму, и прилегающие стены в надежде нажать на
какой-нибудь выступ, где скрыто тайное устройство, но при этом понимаю тщетность
своих усилий. С дверью мне не справиться, ясное дело. А как насчет окна?
С окнами тоже худо дело. Во-первых, в них стоят
стеклопакеты, но это еще полбеды. Гораздо хуже, что выходят окна не в какой-то
милый тихий дворик и даже не на проезжую шумную улицу, а в серые зимние небеса
да на вершины берез. «Я на своем девятом этаже распахиваю окна прямо в небо…»
Где-то читала такую строчку, не помню, в чьих стихах. Ну, этаж не девятый,
однако достаточно высокий. Прыгать – наверняка убьешься. Тут иначе, чем по пожарной
лестнице, не спустишься.
А ведь это мысль, между прочим! Вызвать пожарных… вызвать
милицию, МЧС! Кричать, что меня заперли, замуровали, похитили,
спасите-помогите!
А куда их вызывать? По какому адресу? Где эта улица, где
этот дом, в каком городе? Куда меня завезли?
