Господи боже! Держать под стражей…
Я вдруг вспоминаю разговор, случайно услышанный там, где
меня держали взаперти, – в квартире Долохова. Я помню голос – ровный, приятный…
он говорил что-то про морскую капусту и кальмары, про жену (пресловутое
«золотко»!), чрезмерно задержавшуюся на похоронах, про дела на работе, которые
ждут сторожившего меня человека, а между тем ему вечером предстоит ехать в
Москву…
В Москву! Ну да! Он и поехал в Москву!
Я узнала этот голос, который показался мне таким приятным.
«Милый мой бухгалтер» – это и есть тот человек, который стерег меня в квартире
Долохова!
Я с великим трудом подавляю искушение панически оглянуться в
поисках погони. Едва удерживаюсь от желания кинуться куда глаза глядят с воплем
ужаса.
Успокойся! Это не целенаправленная слежка. Мы случайно
оказались в одном купе с «бухгалтером». Он ведь всяко собирался в Москву. Он не
мог знать, что я тоже туда соберусь!
Да? Не мог? А самоуверенное заявление, которое я
продиктовала на автоответчик Долохова? Ведь «бухгалтер» караулил меня именно в
долоховской квартире. Они друзья, нет – сообщники. Подельники! То есть все
обстоит с точностью до наоборот: «бухгалтер» не мог не знать о моей поездке. А
уж оказаться в одном купе со мной – это дело техники…
Какой? Не знаю! Ничего я не знаю, кроме одного, – ничто,
никакая сила не заставит меня сегодня в два часа уехать на поезде
«Нижегородец». Вообще не поеду на поезде. Вдруг эти лихие долоховцы каким-то
образом проведают о том, на какой рейс я взяла новый билет. Конечно, это
предполагает, что против меня работает организация просто-таки фантастических
размеров…
А почему, собственно, фантастических? Не нужна никакая такая
уж организация – достаточно одной билетной кассирши. Компьютер, стоящий в
какой-нибудь кассе Нижегородского вокзала, связан с электронной сетью по всей
стране. Добрый знакомый кассирши может ее попросить, уговорить, убедить дать
необходимую информацию.
Может, я придумываю новый детектив? Не исключено. Но лучше я
поступлю вот как. В ближайшей кассе Аэрофлота куплю билет на самолет и вернусь
в Нижний «другим путем». Но железнодорожный билетик сдавать не буду. Жалко
семьсот рубчиков, конечно, однако это как раз тот случай, когда жадность может
запросто сгубить фраера. А вдруг эта информация каким-то немыслимым образом
дойдет до моих врагов? И тогда очень просто будет догадаться, что в Нижний я
вернусь по воздуху.
Нет, в своей мании преследования я не дохожу до того, что
допускаю взрыв самолета, в котором мне предстоит лететь. Но я совсем не хочу в
аэропорту сесть в автолайн, который привезет меня…
Не знаю куда! Не знаю ничего! Отстаньте от меня! Даже в игре
«Как стать миллионером» игрок имеет право на подсказку. Неужели я не имею права
прислушаться к подсказке интуиции? А моя интуиция просто криком кричит, чтобы я
не ехала нынче на поезде. Вот и не поеду.
Я полечу!
В принципе, я люблю летать. Прекрасно себя чувствую в
самолете, лишена дурацких страхов, не боюсь и высоты. Мне нравится само
ощущение стремительного передвижения в пространстве… Я по-прежнему, словно в
детстве, воспринимаю стюардесс как неких небожительниц. Ну а летчиков, само собой,
– небожителей. Я люблю самолеты за их немыслимое, несусветное совершенство.
Нет, ну в самом деле! Махина железная – а летит. Как, почему?! Это непостижимо.
Я знаю, знаю, есть всякие законы… И всякие примочки, типа закрылок, которые то
поднимаются, то опускаются. Это зрелище приводит меня в какое-то первобытное
содрогание. Я, честное слово, компьютерами и роботами восторгаюсь меньше, чем
движением закрылок.
Элероны… какое магическое слово!..
Но сегодня я не получаю никакого удовольствия в полете. Ни
от чего! Угрюмо смотрю в окно (закрылков мне не видно), угрюмо пристегиваю и
расстегиваю ремни, угрюмо выхожу по трапу со своим осточертевшим ноутбуком,
угрюмо сажусь не в первый же подошедший, а только в третий автолайн. Учитывая,
что они ходят через десять минут, легко посчитать, сколько времени я топчусь на
ледяных ветрах, которыми всегда, в любую погоду и любое время года насквозь
пронизан нижегородский аэропорт. Пока стою, ко мне подкатывает пара-тройка
«чайников», пытающихся меня убедить, что пятьсот рублей из аэропорта до площади
Свободы – просто копейки. Спорить не спорю, но отшиваю их все с тем же
угрюмым-преугрюмым видом. Наконец уезжаю. В автолайне тоже кошмарно холодно, но
около ДК ГАЗа я с облегчением пересаживаюсь на маршрутку, которая едет до Оперного
театра, то есть до моей остановки. Здесь полно народу, все толкаются, стоят,
невольно прижавшись друг к другу, и я малость отогреваюсь. И даже отвлекаюсь от
мучительных мыслей и сознания собственного бессилия перед этими безумными
событиями. Одно хорошо – я опередила тех, кто за мной может следить, как
минимум на шесть часов. Сейчас еще только три: я очень удачно успела на
ближайший рейс из Внукова, а лететь от Москвы до Нижнего всего сорок пять
минут. На «Нижегородце» я бы только-только отъехала от Москвы. А я уже вон где!
Около дома снова проделываю тот же комплекс охранных,
вернее, проверочных мероприятий, что и вчера. Реакция на них та же – то есть
никакой. Получается, меня по-прежнему не ищут с собаками, и это, безусловно,
радует. Хотя и не может не преисполнить недоумения по поводу того, как работает
наша доблестная милиция.
Какое счастье, между прочим, что она работает именно так!..
Дома какое-то время греюсь под раскаленным душем, потом
запихиваю в себя невероятное количество еды, пью кофе, включаю ноутбук и
некоторое время тыкаю в клавиши, снова и снова пытаясь открыть то одну, то
другую зашифрованную долоховскую папку. Результат по-прежнему равен нулю.
Может быть, потому, что я не больно-то стараюсь? А все
оттого, что мне не сидится дома. Сейчас только четыре часа дня. Хочется
каких-то действий, хочется как можно скорей выяснить, что со мной произошло и
почему. Поскольку выяснение напрямую зависит от Долохова, я уже начинаю жалеть,
что назначила ему созвон так поздно. Конечно, я не знала, что вернусь
самолетом, но все же…
Короче, я набираю номер, выясненный мною вчера путем сложных
манипуляций. Однако слышу только знакомый голос автоответчика. Так и подмывает
сообщить о своем возвращении и «забить стрелку» на час-два, а то и три раньше,
но я ничего такого не делаю. Мне вдруг приходит в голову, что совершенно
необязательно предупреждать Долохова о своем преждевременном прибытии. Наоборот,
не худо бы застать его врасплох! Не дать ему подготовиться к встрече со мной.
Неведомо ведь, чего он там может «наготовить», верно?
Кстати, а почему бы не нагрянуть к нему? Где он живет, я
знаю. Прийти, неожиданно позвонить в дверь…
