— Воры! — Алка рванулась за дверь, чтобы позвать
дежурную, Надежда еле успела ее перехватить.
— Куда ты? Нам нельзя внимание к себе привлекать! Сами
разберемся.
— Вещи все целы, — отметила Алка, собирая по
комнате белье и босоножки.
— Да уж не наше барахло они хотели стащить!
— Господи, Кеша! — Алка заметалась по
номеру. — Где ты, Кешенька?
Клетка с попугаем нашлась под Алкиной розовой комбинацией.
Алка выпустила Кешу из клетки, стала его целовать и обнимать, попугай вертел
головой и хлопал крыльями.
— Кошмар-р! Огр-рабили!
— Так что они взяли-то? Деньги и документы у нас при
себе.
— Ты что, Алка, не доперла, что они искали какие-нибудь
материалы про Библию? Вот бы обрадовались, если бы нашли и вырезку из старой
газеты, и письмо, что бабкин дом перенесен, и свои фотографии из Америки.
— А где это все, Надя?
Надежда молча похлопала по своей сумке.
— Всегда с собой ношу, а на ночь под подушку класть
буду.
За разговором они кое-как прибрали в номере. Кеша почему-то
не хотел идти обратно в клетку, как-то ему было там неуютно.
— Вот что, Алка, надо нам с тобой серьезно подумать,
как от слежки уйти.
И посоветоваться, как назло, не с кем!
Эх, сюда бы Вальку Голубева! Он бы обязательно что-то
придумал.
При разговоре о Вальке Алка мечтательно заулыбалась. Надежда
тотчас рассердилась:
— А у тебя только одно на уме!
— Да я ничего…
— А ничего, так не стой столбом, садись, думать будем.
Значит, ты там на даче видела троих злоумышленников: Герберта, Елену и ее мужа
Игоря Петровича, пока оставим за ними эти условные имена. В ту ночь, когда ты
была на даче, Игорь Петрович с подручными похитил Петюнчика и увез его на
машине в Эстонию, по дороге они выбросили мертвую собаку.
— А как же они перевезли Петюнчика через границу? У
него паспорта нет.
— В багажнике со связанными руками и заклеенным ртом,
как в кино показывают, — Надежда сказала это нарочно, потому что ей очень
не понравилось мечтательное выражение у Алки на лице при упоминании о Вале
Голубеве.
Воображение у Алки всегда было развито хорошо, она
немедленно представила себе связанного мужа в багажнике и побледнела.
— Дальше идем. Подручные у них, конечно, есть, они и
дачу в Рейволово подожгли, и шофер у Елены был — тот парень накачанный, но не
думаю, что подручные знают о Библии, и потом, все-таки толпу бандитов через
границу не потащишь.
Стало быть, здесь у них с собой один-два человека, не
больше. Теперь конкуренты.
Один точно здесь, тот молодой человек из поезда, другого я
знаю — пожилой, который нас фотографировал. И мне почему-то кажется, что этот
пожилой — из местных, он по-эстонски умеет л по-русски, я думаю, тоже, —
Итого, насчитала ты минимум семерых, а нас всего двое, если не считать попугая.
Давай, Надя, расскажем все твоим друзьям и попросим помощи.
— Что ты, они тут такие законопослушные граждане, сразу
в свою полицию побегут. У них же теперь нормальная европейская страна, они и
рассуждают, как нормальные люди. А полиция нам вряд ли поверит — две
подозрительные русские тетки, да еще с нелегальным попугаем.
Как начнутся всякие допросы да выяснения — и мужу твоему не
поможем и сами здесь надолго застрянем. Так что давай обходиться своими силами.
Мне вот что в голову пришло: надо бы нам этих конкурентов стравить между собой,
тогда они про нас забудут. Так что не унывай, Алка, найдем мы твоего Петюнчика.
Быстро собирайся, у нас времени мало, вечером к Светке в гости, а пока пойдем,
поболтаемся по городу, выманим их на живца.
Внизу в гостиничном ларьке они купили красивую голубую папку
для бумаг, положили в нее журнал «Лиза», который Алка читала в поезде, и старый
конверт, найденный Надеждой у себя в сумке. Конверт был без адреса, просто
завалялся в сумке, и все. Надежда нацарапала на нем первый попавшийся эстонский
адрес, пусть проверяют. Они снова отправились на прогулку, держа на виду
голубую папку.
— Алка, — рассуждала Надежда на ходу, — мы
ведь на самом деле не туристы, а приехали Библию искать, это они так думают.
Поэтому по магазинам гулять да в кафе сидеть мы не должны, а пойдем-ка мы с тобой
в Исторический музей. Очень к месту. Музей этот находится опять-таки наверху в
башне Кик-ин-де-Кек, что по-русски означает «Взгляд в кухню». Это они так
шутят, что сверху из этой башни можно было увидеть, что в какой кухне города
готовят на обед и рецепт подсмотреть.
— Интересно! — услышав о еде, Алка оживилась.
Музей был открыт. Народу в нем не было никого. В башне был
подвал и четыре этажа, соединенных узкими лестницами.
— Ох уж эти ступеньки! — ворчала Алка, пыхтя.
Они поднялись на четвертый этаж, там было тихо, прохладно и
полутемно.
Солнечный луч пробивался сквозь узенькое оконце — настоящую
бойницу. Посредине помещения находился покрытый стеклом макет города Таллина,
каким он был в XIII веке.
— Смотри, Алка, эта башня уже была. И другая, смотри,
называется Длинный Герман.
— Надежда, прекрати исторические изыскания, за нами
следят!
— Да никого нет, кроме вон той музейной тетеньки в
углу. Да и то она дремлет.
— Я чувствую взгляд в спину!
— А ты не показывай вида, и папку держи повыше, чтобы
они заметили. Вон погуляй по залу, посмотри.
По углам небольшого зала стояли деревянные скульптуры.
— Вон крестьянин XIV века в костюме, а вот, смотри,
шведский наемник — ух ты, какой мужчина! В профиль на Вальку Голубева похож!
— Где-где? — Алка мигом заинтересовалась и забыла,
что их преследуют.
Пока Алка удовлетворенно осматривала шведского наемника,
Надежда огляделась по сторонам. Наблюдать за ними могли только снизу, с
третьего этажа, сквозь лестницу. Как раз в это время стерегущую зал пожилую
даму позвали снизу по-эстонски. Та отложила вязание и стала не спеша
спускаться. Надежда подскочила к Алке.
— Алка, будь начеку, что-то готовится. Держи папку на
виду, можешь ее вообще вон в сторонку положить, а сама отвернуться. А я залезу
в ту нишу, за ливонского рыцаря, как будто меня нет.
— А почему это я должна стоять на виду с папкой? Я
боюсь! — заныла Алка.
— Потому что ты не пролезешь за рыцаря! И все, хватит
спорить, время дорого!
В углу зала в небольшом углублении стояли полные доспехи
рыцаря ливонского ордена. Как видно, сам рыцарь, тот, на которого в XV веке
делали эти доспехи, был довольно крупным человеком. Надежда с уважением
потрогала железный панцирь и пролезла тихонько в нишу. Доспехи покачнулись, но
устояли. Алка стояла на месте, как Ростральная колонна, положив папку на
стеклянный стенд. Все приготовления произошли буквально за минуту, пока
музейная дама спускалась на третий этаж.
