— К сожалению, у нас нет средств, чтобы отремонтировать
и привести в достойный вид замковую церковь. Если бы мы смогли это сделать,
епископ освятил бы ее заново.
— Что значит — заново?
— Когда-то это была прекрасная церковь с большим
богатым приходом… Но страшные трагические события привели к тому, что церковь
эту стали считать… нечистым местом, она пришла в запустение, и только заново
освятив ее, можно было бы вновь восстановить в ней служение Господу.
— Что за трагические события? — не отставала от
пастора настырная Надежда, но пастор явно уклонялся от развития этой темы.
Сославшись на ожидающие его крестины, он извинился перед дамами, посоветовал им
не задерживаться в замке до позднего часа и вернулся в деревню.
— Ну, с чего начнем? — спросила Надежда, доставая
заветную фотографию.
— Надя, — Алка была очень серьезна, — ты
только не волнуйся, но я должна сказать тебе ужасную вещь.
— Неужели ты опять хочешь есть? — простонала
Надежда.
— При чем тут еда? — возмутилась Алка. — И
потом, если я действительно захочу есть, то что тут ужасного? Я просто хотела
тебе сказать, что тот покойник — Герберт.
— Что? — У Надежды от неожиданности подвернулся
каблук, и она чуть не грохнулась на землю. — И ты так спокойно об этом
говоришь?
— А что же мне — волосы на себе рвать, что ли? Он мне
ни сват, ни брат!
— Конечно, просто я удивляюсь твоим выдержке и
самообладанию. Кстати, как ты его узнала, ведь у него вся рожа исполосована, ты
уверена?
— Уверена, я с того боку смотрела, где царапин нету,
это точно он. Я просто так обрадовалась, что это не Петюнчик, что на всех
остальных мне стало глубоко наплевать.
— Кошмар какой! И кто же его убил?
— Неужели Тимофеев?
— Ты с ума сошла! Он же не уголовник какой-нибудь!
Скорее всего, сообщники, Библию не поделили.
— Ты считаешь, они ее нашли, пристукнули конкурента и
смылись? А где же, в таком случае, мой Тимофеев?
— Не делай скоропалительных выводов, будем искать! Так
с чего начнем — с башни или с церкви?
— Давай с башни. — Алка зябко передернула плечами,
покосившись на мрачное здание церкви. — Башня выглядит как-то более
жизнерадостно. Кроме того, сверху мы сможем все как следует разглядеть.
Они вошли внутрь и начали восхождение по винтовой лестнице.
После двадцатой ступеньки Алка начала ныть:
— Эх, зря я башню выбрала, в церкви хоть карабкаться
никуда не нужно. Да, Надя, пожалуй, ты права, мучного надо поменьше… Господи,
ну когда же мы доверху доберемся!
— Подожди, подожди, это мы еще только на первый ярус
поднимаемся!
— Первый? Я уж думала, что скоро конец, а всего-то их
сколько, ярусов этих?
— По-моему, четыре, а возможно, что и пять. Но насчет
мучного — совершенно с тобой согласна.
Наконец они вскарабкались на первый ярус башни — деревянный
круглый настил, со всех сторон окруженный узкими окнами — бойницами. Надежда в
волнении сравнивала каждое окно с фотографией… Но ни одно не подходило.
— Пошли дальше, — безжалостно скомандовала она.
— Ну хоть капельку передохнуть! — взмолилась
несчастная запыхавшаяся Алка.
— Некогда отдыхать, нам еще надо столько осмотреть! Ты
же не хочешь здесь сидеть до темноты?
— Нет, нет, что ты! — упоминание о темноте в этом
мрачном месте вдохнуло в Алку новые силы, и она устремилась наверх.
На втором ярусе все было точно так же, разве что у Алки
осталось меньше сил, и она больше не жаловалась на судьбу, а только тяжело
вздыхала. На третьем ярусе Надежда вынуждена была проявить милосердие и дала
Алке пять минут посидеть на невесть откуда взявшемся там допотопном трехногом
табурете.
Четвертый ярус, к счастью, оказался последним. Ничего
интересного на нем не нашли, окна к фотографии никак не подходили, но вид из
этих окон был потрясающий. Видно было далеко-далеко: в одну сторону — замковый
двор, казавшийся отсюда крошечным, средневековый колодец посредине был не
больше давно вышедшей из обихода чернильницы-непроливайки; дальше виднелись
аккуратные домики деревни с яркими черепичными крышами и гнездами аистов. С
другой стороны, насколько хватало глаз, все было в ровных прямоугольниках
полей, обрамленных рядами деревьев лесозащиты. То же самое — с третьей стороны.
Четвертая сторона башни смотрела на светлую березовую рощу, а за этой рощей
виднелся небольшой обособленный хутор с большим, хоть и старым, домом, окруженным
многочисленными дворовыми постройками. Во дворе этого хутора виднелась
крошечная фигурка, кажется, женская. Надежда пожалела, что не взяла с собой
сегодня бинокля, но потом подумала, что ей, в общем-то, нет дела до обитателей
этого хутора. Алка, осознав, что больше по лестнице подниматься не придется,
пришла в прекрасное расположение духа и рвалась к новым подвигам.
Спуск, разумеется, отнимал меньше сил, но на темной крутой
лестнице требовал большей осторожности. Между вторым и третьим ярусами Надежда
почувствовала, как в туфлю ей попал камень. Она остановилась на лестнице,
взявшись одной рукой за перила, и сняла туфлю. При этом она наклонилась и
увидела, что следующая ступенька, на которую она собиралась наступить, была
перепилена. Распил был свежий, на старом темном дереве отчетливо виднелись
свежие опилки. Надежда похолодела. Если бы она не остановилась и пошла дальше,
она полетела бы вниз и обязательно сломала шею… Она показала Алке опасную
ступеньку и осторожно ее перешагнула. Алка тоже перепугалась не на шутку. С
трудом преодолев опасное место, они выбрались на площадку второго яруса и
остановились там, чтобы отдохнуть и успокоиться.
— Послушай, Алка, ведь распил-то совсем новый! Когда мы
поднимались, его еще не было. Мы его не заметить не могли.
— Да, ступенька обязательно бы подломилась.
— Это точно, — поддакнула Надежда, выразительно
оглядев Алкину фигуру, — подломилась бы, как пить дать!
— Но-но, — возмутилась Алка, — сколько можно
на одну и ту же тему прохаживаться!
— Ладно, не буду. Но имей в виду, они за нами следят.
— Кто «они»?
— Злоумышленники, конечно, те, кто похитил твоего мужа.
Они представились археологами из Петербурга, как и мы, чтобы спокойно искать в
замке.
— А откуда они узнали про замок? Ведь у них не было
фотографии!
— Может быть, Петюнчик их сюда привел… Но во всяком
случае они никуда не уехали, прячутся где-то тут. Это говорит о том, что Библии
они пока не нашли и что муж твой пока жив. Я так думаю, — добавила
осторожно Надежда.
— Спасибо, тебе подруга, на добром слове! Вот только
что они с Гербертом не поделили?
— Хотят все сами захапать!
