— Что вы, мы были очень осторожны, сейчас все-таки
день.
Хозяин кафе заметил в руках у Надежды кусок ткани,
подобранный на галерее замка. Надежда притащила его с собой абсолютно
машинально.
— Что это? — воскликнул хозяин, переменившись в
лице.
— А, это? Это я подобрала в замке, а что?
Хозяин взял обрывок у нее из рук и рассматривал его,
горестно качая головой.
— Та, та, та… Это кусок от… как это по-русски… от
саван, похоронный саван.
— Что вы говорите? — Надежда внимательно
рассматривала кусок белой ткани.
Кусок был явно оторван от чего-то большого. Полотно было
тонкое, белое, даже довольно чистое и абсолютно новое, это Надежда могла
сказать с уверенностью С краю кусок был аккуратно подрублен, причем строчка явно
фабричная.
А это что такое? Сбоку была пристрочена маленькая бирочка.
Написано «Слока», а дальше номер партии, серия и год.
— Алка, смотри, написано: девяносто седьмой год. Я же
говорю, что полотно совсем новое! Скажите, — обратилась Надежда к
хозяину, — а в Слоке ведь находится ткацкий комбинат, и белье постельное
тоже там шьют?
Хозяин молчал.
— Может быть, они и саваны похоронные там тоже
шьют? — размышляла Алка. — Но тогда надо признать, что наш Бледный
Эрик большой модник — часто меняет гардероб. А ведь привидению положено ходить
в лохмотьях. Это мы твердо знаем. Что вы на это скажете?
Хозяин взглянул на них с тихой укоризной и вышел.
— Алка, не дразни его, а то он нам обедать не даст!
* * *
Кеша был обижен, рассержен, глубоко возмущен. Ею оставили на
полдня одного в иноязычной среде! Здесь же и словом перемолвиться не с кем! Он
метался по клетке и ругался последними словами из телевизионных рекламных
роликов и видеоклипов. Алка долго и горячо просила у него прощения и умасливала
печеньем и орехами. С огромным трудом ей удалось вернуть его расположение.
— Надя, — обратилась она к подруге расстроенным
голосом, — если мы еще раз его здесь оставим одного, он меня ни за что не
простит.
— Ну ты даешь! Представляешь, как мы будем выглядеть,
шатаясь по окрестностям с попугаем наперевес?
— Мы уже даже границу пересекли с этим нелегальным
попугаем и пол-Эстонии с ним объездили, так что тут-то в деревне чего
стесняться!
— А ты представляешь, как неудобно карабкаться по
всяким винтовым лестницам с клеткой в руках.
— Перестань, Надежда! У меня муж пропал, собака
погибла, кошка в чужие люди отдана («Но-но!» — возмутилась Надежда на «чужих
людей»), так ты еще хочешь, чтобы со мной любимый попугай разговаривать
перестал?
Надежда заколебалась, и, чтобы добить ее окончательно, Алка
использовала последний аргумент:
— Мы же хотели найти какого-нибудь помощника. А кого мы
тут можем найти?
А Кеша все же мужчина. С ним будет не так страшно.
— Вряд ли он поможет нам там, где требуется грубая
физическая сила!
— Физическая — нет, а моральная поддержка от него очень
большая, и за словом он в карман не лезет…
— Однозначно! — заорал попугай голосом
Жириновского, тем самым ставя точку в дискуссии.
— Двое на одного — это нечестно, — сдалась
Надежда.
Решили экипироваться как следует.
— Алка, у тебя есть с собой брюки?
— Есть, а как же, вот, смотри.
Естественно, Алкины брюки были розового цвета.
— Алка, это немыслимо! Как тебе пришло в голову выбрать
такой цвет?
— Какой такой цвет? Очень приличный, какао с молоком.
Ведь лето все-таки!
— Слышала, слышала, летом тебе хочется поярче!
— Да, а что такого? Ты на себя посмотри! Вся в какой-то
нежно-крысиной гамме! Смотреть противно! Серые брюки, блузка тоже серенькая
какая-то, хоть и шелковая.
— Не в нежно-крысиной, и в серебристо-серой! —
обиделась Надежда. — Ты права, лазать по развалинам в этом костюме,
конечно, не очень удобно, и кроссовки к нему не наденешь, зато прилично. Это
Саша мне помогал выбирать.
— Ты с ним советуешься? Вот еще, что эти мужчины
понимают! — фыркнула Алка.
Надежда хотела сказать, что если бы Алка советовалась с
мужем насчет своего гардероба, то не выглядела бы как райская птица, но решила
не усугублять.
— Ох, Алка, не зря вы с попутаем друг друга обожаете,
есть в вас что-то общее!
Надежда попросила у хозяина фонарик, моток веревки и
отвертку (дальше ее представления об инструментах не простирались, а зачем в
средневековом замке может понадобиться отвертка, она не подумала, отвлекшись на
попугая), запасливая Алка купила килограмм сухарей («С орехами, — виновато
сказала она Надежде, — Кеша их очень любит»), и экспедиция в расширенном
составе снова направилась к замку, вызывая недоуменные взгляды немногочисленных
совершеннолетних прохожих и откровенное веселье несовершеннолетних.
— В замке все было без перемен, если не считать того,
что за время их отсутствия боковую дверку в церковь кто-то опять закрыл, а
подергав ее, Надежда убедилась, что и запер. Алка немного расстроилась — она
уже представляла себе, как они с фонариком и сухарями отправятся в подземелье
и, может быть, встретят там Бледного Эрика в новом саване, а подземелья заперли
перед самым носом.
— Не огорчайся раньше времени, — Надежда
направилась к главному входу. — Значит, та дверь на галерее будет открыта.
Они поднялись на хоры и убедились, что Надежда оказалась
права — маленькая дверка на галерее была открыта. Надежда, пригнувшись, вошла в
темный коридор, освещая дорогу фонариком, Алка с Кешей продвигались следом.
Кеша вертел головой в полумраке и вдруг истошно завопил:
— Р-ренессанс!
— Кеша, надо будет заняться твоим образованием. Готику
с ренессансом попугай твоего возраста уже не должен путать, — укоризненно
заметила Надежда.
Алка воспринимала обиды попугая как свои собственные:
— Я считаю, что намеки на возраст абсолютно неприличны.
Не говоря уже о том, что Кеша еще достаточно молод для попугая.
— Алка, я вовсе не обижаю твоего попугая, ты лучше
смотри под ноги.
Замечание было очень своевременным: впереди по курсу в полу
коридора зиял узкий и очень глубокий колодец. Надежда остановилась и посветила
фонариком внутрь. Луч не достигал до дна.
— Что это? — испугалась Алка. — Ловушка?
— Может быть, ловушка для великовозрастных авантюристок
с попугаями, вроде нас с тобой, а скорее всего — комната, которую хозяин замка
предлагал скучным или, наоборот, слишком болтливым гостям, когда ему надоедала
их компания. Некоторые особенно гостеприимные хозяева для пущего комфорта на
дно такого колодца запускали какого-нибудь хищника, льва там или пантеру — у
кого на что денег хватало.
