— Рустам, а шкаф ты проверял?
— Ты что думаешь, они в шкафу поместились? Да эта баба,
корова толстая, одна два таких шкафа займет!
* * *
Алка издала низкий утробный рык, что означало: «За корову
ответите!», а Надежда порадовалась, что бандиты не вытащили у Алки кляп. Елена
все-таки послала Рустама проверять шкаф, и он открыл дверцы и стал щупать
висящее перед ним старье, потом сдвинул его в сторону. Все дальнейшее заняло не
больше секунды.
Рустам увидел прячущихся в шкафу людей, и его лицо начало
меняться. На нем появилось выражение удивления, при этом рот его начал
открываться — он хотел сообщить Елене о своем открытии, и одновременно его рука
потянулась к карману. Что лежало у него в кармане, так и осталось неизвестным,
потому что крепкий владелец моторной лодки схватил его за грудки, резким
движением пригнул голову и ударил коленом в лицо. Рустам тихо булькнул и осел
на пол. Надежда и спортивный владелец моторки выскочили из шкафа, как чертики
из табакерки, Надежда сама не ожидала от себя такой прыти. Напарник захлопнул
крышку люка, чтобы вывести из игры на время Тимоху, а Надежда, озверев,
устремилась к Елене, забыв, что у той может быть пистолет. Так и оказалось. Эта
стерва уже успела его вытащить и целилась теперь в Надежду, злорадно усмехаясь.
Она отступала, стремясь занять удобную позицию, чтобы держать под прицелом их
обоих и, проходя мимо шкафа, споткнулась о гипсовую ногу, которую пожилой тип
случайно, а может, и нет, выставил наружу. Елена сделала в воздухе пируэт,
пожилой завопил от боли и толкнул ее в спину, пистолет выпал из ее рук, в это
время подлетела Надежда и вцепилась Елене в волосы, ощущая при этом небывалый
подъем жизненных сил.
Тем временем владелец моторки придвинул тяжелый сундук на
крышку люка и пришел Надежде на помощь. Он скрутил Елене руки куском провода,
связал и Рустама, хотя тот и не думал сопротивляться, потом вывел из шкафа
Алку. Пожилой прихромал сам. Алка, увидев связанного Рустама, издала радостное
мычание, подбежала к нему и, поскольку руки ее были все еще связаны, пнула два
раза ногой.
Напарник пожилого отодвинул снова сундук с крышки люка, взял
в руки огромное полено и встал рядом, выжидая.
Очень скоро крышка приподнялась. Елена закричала:
— Тимоха, не вылезай!
Но Тимохина тупость была беспредельна. Он переспросил: «Чего?»
— и высунул голову. Его как следует огрели поленом.
Тимоха посмотрел на него с удивлением, удар его совершенно
не обеспокоил.
Мужик огрел его еще раз, и тогда до Тимохи дошло: он
поскучнел и с грохотом скатился по лестнице обратно в подвал.
Потом туда же отправили сопротивляющуюся Елену и Рустама, не
подававшего признаков жизни. Владелец моторки огляделся с чувством выполненного
долга, потом пригласил Алку с Надеждой обратно в шкаф:
— Посидите тут до утра, может, кто на кладбище придет,
услышит. А нет, так завтра к вечеру сторож вернется, он у дочери своей в
гостях. Вернется, вас выпустит.
— А сами-то куда теперь? Имейте в виду, там у замка
полиции полно, далеко не уйдете!
— Пока темно, попробуем. Пошли, папаша, — он
потянул пожилого типа за рукав, — домой пора, пропади она пропадом, эта
Библия, если из-за нее людей убивают!
— Ну, милые дамы, счастливо оставаться, — сказал
пожилой, запирая шкаф.
Надежда решила не бороться с ними, потому что их все-таки
двое, а так как они забыли, что у нее развязаны руки, ей это может помочь.
Дверцы шкафа закрылись, в замке повернулся ключ, и подруги остались в темноте и
затхлости. Алка жалобно замычала, и Надежда поняла, что пришло время заняться
своей многострадальной подругой. Она развязала Алке руки и вытащила кляп изо
рта, с тоской понимая, чем это ей грозит. Алка немедленно разразилась потоком
ругательств, жалоб и причитаний. Пока Алка жалела себя, Надежда старательно
обследовала дверцы шкафа. Дверцы были, вероятно, дубовые, и раскрыть их не
представлялось никакой возможности.
— Всякое со мной бывало, — вздыхала Алка, —
но я никак не думала, что в конце концов умру от голода в старом платяном
шкафу. И сухари где-то по дороге пропали…
— Ты бы лучше подумала, как нам отсюда выбраться!
— А сколько человек может жить без еды?
— До завтрашнего вечера протянем, не помрем, а может,
кто и утром выпустит.
— Кошмар какой, это же больше суток получается! Если
учесть, сколько мы потеряли за это время энергии…
— А ты считай, на сколько ты за это время похудеешь!
Ползать по подземельям да еще таскать Кешу…
— Слушай, а где Кеша? Что-то я давно уже его не видела!
Кешенька, мальчик мой, отзовись!
— Слушай, не хочу тебя огорчать, но последний раз я его
видела еще там, в замке, ты же его сама выпустила полетать.
— Боже, он остался там, он же будет голодать и
страдать!
— Почему ты думаешь, что он остался там? Мы же вышли,
он мог лететь за нами следом. А попугаи хорошо видят в темноте?
— Он же испугается, у него будет стресс, и могут
выпасть все перья!
— Значит, будет лысый попугай! Давай думать, как будем
выбираться отсюда, и где твой Петюнчик пропадает, хотела бы я знать?
Надежда еще немного повозилась внутри шкафа, но шкаф был
прочен, как банковский сейф. Умели же делать вещи раньше, гардеробчик что надо!
Тем временем Алка, руководствуясь поговоркой «Когда я сплю,
я обедаю», сложила вдвое старое пальто и свернулась в уголке калачиком, если
это слово могло быть применено к женщине ее комплекции и если занятую ею
половину шкафа можно было назвать уголком. Через минуту она уже мирно
посапывала. Надежда позавидовала Алкиному легкому характеру и решила
последовать ее примеру: усталость последнего дня взяла свое. Сложив, как Алка,
какое-то барахло, она попробовала заснуть.
Сон, конечно, не шел.
"Чушь какая, — думала Надежда. — Сижу в
старом запертом шкафу, а шкаф — в сторожке, а сторожка — на кладбище.
Кому рассказать, никто не поверит! Вот до чего довела меня
неуемная любовь к приключениям. Наверное, Саша прав — я ужасная авантюристка по
натуре, а с виду и не скажешь. И как он только со мной живет?"
В шкафу раздавались непонятные скрипы, шорохи и
потрескивания. Надежда с затаенным страхом подумала, не живут ли в этом шкафу
кроме двух немолодых авантюристок еще и мыши, и на этой мысли неожиданно
заснула.
Снилась ей Африка, жаркий полдень на берегу полноводной
реки. И, как полагается в любой приличной африканской реке, на мелководье
плескались бегемоты. Один из бегемотов вышел на берег, подошел к Надежде и
грустно сказал:
— Петю-юнчик, где же ты!
— Не падай духом, — пристыдила Надежда печальную
бегемотиху, — мы уже его почти нашли.
