При слове «детектив» (вспомним, кто была наша героиня по
профессии) Алена насторожилась и изловчилась взглянуть на обложку. Ну, ребята…
Она ожидала всего, что угодно, только не того, что увидела! Гном держал – ни
больше ни меньше! – книгу академика Бориса Рыбакова «Язычество древних славян».
Слов нет, сравнить эту книгу с детективом мог только интеллектуальный
извращенец… Вот, скажем, произведение академика Валерия Яковлевича Проппа
«Исторические корни волшебной сказки» и впрямь читается легко, на одном
дыхании, словно авантюрный роман. Однако труд Рыбакова был весом в прямом и
переносном смысле и заслуживал всяческого восхищения. Как, впрочем, и человек,
его осиливший.
– Вы славист? Лингвист? Филолог? – выпалила Алена.
Николай Дмитриевич меленько (ну а как еще, при его-то
параметрах?) расхохотался:
– Нет, прелесть моя, я гистолог. Но хорошие книги – моя
страсть. Осилил академика Рыбакова и запереживал было, что читать теперь
нечего. Но случайно навестил нашего рентгенолога (а он, знаете ли,
интеллектуал, всегда со всеми новинками знаком), увидал на его столе книжку и
немедля ее изъял – на время, конечно. Взгляните!
И из той же сумки, где только что обретался досточтимый
академик Борис Александрович, он с детской радостью извлек розоватую книжку
карманного формата в картонном переплете. Алена мгновенно узнала ее, лишь
только увидела картинку: стройная женская ножка в сетчатом чулочке, со стилетом
за широкой черной подвязкой.
– Что такое? – с некоторой долей брезгливости в голосе
пробормотал Алексей, вчитываясь в надпись: «Федерико Андахази. Танцующий с
тенью».
– Говорят, бестселлер, – простодушно пояснил Николай
Дмитриевич. – Про какого-то модного певца.
Книга была про Гарделя, от музыки и песен которого Алена,
как принято выражаться, фанатела так же, как от аргентинского танго вообще.
Книга была также про аргентинское танго, про любовь, смерть, страсть… –
обворожительный роман-мюзикл, пылкий такой и незамысловатый, тронувший Алену
куда больше, чем эффектный «Анатом» того же автора.
Нет, зря она так. «Анатом» – это был шедевр… Алена по своему
обыкновению мгновенно углубилась в воспоминания о самых эффектных страницах
эпатажной – более чем! – книги и очнулась, осознав, что рядом с ней что-то
интенсивно гудит. Она вынырнула из моря беллетристических грез и обнаружила
себя в тесной кабинке лифта тет-а-тет и визави с Алексеем Стахеевым. То есть
это лифт гудел, вздымая их к вершинам «элитки».
Алена только головой покачала. Такие выпадения из времени и
пространства по причине глубокой задумчивости и гениальной рассеянности
случались у нее сплошь и рядом, она уже к ним привыкла, хотя окружающим ее
поведение и могло показаться неадекватным.
Не потому ли Алексей такой угрюмый? Решил, что слепой позвал
в поводыри слепого? Мало того, что у самого какие-то вывихи в сознании
происходят, так и у детективщицы явные сдвиги по фазе намечены…
– Вы чем так озабочены? – спросила Алена с ноткой вины в
голосе.
Алексей бросил на нее изумленный взгляд:
– Мне показалось, вас это тоже удивило.
Так… что-то она все же пропустила. И, кажется, что-то очень
существенное. Как бы половчее выбраться из неловкой ситуации?
– Ну да… – промямлила Алена. – Но мало ли что бывает… что могло
произойти… Вообще люди, случается, ошибаются…
– Ну, будем уповать на это, – мрачно усмехнулся Алексей. – В
конце концов, Николай Дмитриевич видел Галину с Иваном почти час назад. Мало ли
куда они могли уехать, может, просто в магазин. Уже небось и вернулись с тех
пор.
Алена растерянно моргнула. Вроде бы дочь Алексея и ее
кавалер, мягко говоря, уже большие мальчик и девочка. Отчего ж так волноваться
папеньке из-за их отъезда? Чай, не малолетки Гензель и Гретель пошли в лес да
заблудились…
И вдруг до нее дошло. Ведь сегодня день рождения Алексея!
Предполагался торжественный и в то же время домашний ужин, на котором он должен
был представить близким даму своего сердца, на коей намерен вскорости жениться.
И вот такой демарш! За час до возращения отца дочь с женихом свалили в
неизвестном направлении. Как бы дали понять: нам и видеть тебя с твоей дамочкой
противно!
Довольно жестоко… И если бы у Алены и Алексея были серьезные
намерения относительно своего будущего, можно представить, как бы они оба были
сейчас расстроены, как ранены, как храбрились бы друг перед другом, пытаясь эти
раны скрыть…
Но, может быть, дочь Алексея с женихом и впрямь всего лишь в
магазин ездили – к примеру, за тортиком – и уже вернулись? Гном, всеядный
читатель, запросто мог пропустить момент их возвращения.
Или все-таки… что-то случилось?
Пока Алена размышляла, лифт остановился, они с Алексеем
вышли, и хозяин нажал на кнопку звонка возле правой двери (всего их было на
просторной площадке две). Трель безответно отозвалась вдалеке.
– Так… – вздохнул Алексей. – Похоже, и впрямь никого. Что бы
все это значило, хотел бы я знать?
Он открыл дверь своим ключом (вернее, ключами – замка было
три, и все какие-то очень уж сложные, как показалось Алене), и они вошли в
прихожую. Здесь было темно, и во всей квартире тоже.
В коридоре раздался писк – сигнализация сработала,
догадалась Алена, однако Алексей прошел вперед, на что-то, судя по всему,
нажал, и писк прекратился.
– Ребятишки, это ваш отец пришел! – с натужной веселостью
выкрикнул в темноту Алексей. – Ау, вы где?
К сожалению, на зов Алексея никто не отозвался, не вышел.
Он, наверное, до последнего мгновения надеялся, что это какой-то сюрприз
задуман был, что вот сейчас детки вылезут из-под кровати, радостно визжа: «С
днем рождения», «Хэппи бёстдэй ту ю» или «Бон аниверсер», что аналогично…
«А может быть, они нарочно решили оставить нас тет-а-тет,
обеспечили нам интим? – подумала Алена. – Да-да… Скажем, накрыли стол,
поставили цветы… постелили постель!» – добавил чей-то ехидненький голосишко,
который она слышала довольно часто и который принято называть внутренним.
– Вот уроды… – произнес Алексей, зажигая свет в прихожей и
заглядывая во все двери. – Ну что за уроды!
