Вокруг лес, ночь, ветер, пряный аромат палой листвы – ничего
похожего на мрачный гараж, и бензиновую гарь, и два голоса, монотонно,
невыразительно и даже беззлобно рассказывающие ей о том, как она умрет… умрет
скоро и страшно!
– Может, мне приснилось? Может, я с ума сошла? – прошептала
Алена, и тотчас вспомнилось, как неслышно шелестели ее губы, пытаясь выговорить
имя… имя, которое, она всегда это знала, она произнесет в свою последнюю
минуту.
Вдруг хлынули слезы, и несколько мгновений ее трясло от
рыданий.
Имя, это имя… в последнюю минуту…
Правильно, так оно и получилось.
Нет, не получилось. Потому что она жива! Значит, это была
еще не последняя минута?
Но как она осталась жива, почему?
Нет, сейчас не время и не место размышлять. Каким бы образом
она ни оказалась в роще, надо уходить отсюда, да поскорей.
А куда уходить? Ну, понятно, на свет и шум автомобилей.
Может быть, удастся остановить…
Нет, она ни в жизнь не сядет больше ни в одну попутную
машину!
Но может быть, здесь ходит нормальный общественный
транспорт?
Ага, маршрутки…
Горло снова свело тошнотворной судорогой.
Так, надо подумать о чем-нибудь другом. Об Иго… нет, о нем
не надо. А то сейчас снова накатят рыдания. О чем-нибудь земном, практичном,
конкретном надо думать.
Сумка. У нее была сумка… а там пять тысяч, которые привез
Алексей… Алена начисто забыла оставить деньги дома!
Ну, теперь их уже нет, конечно, а может быть, и сумки не
найти…
С трудом заставила себя снова заглянуть в машину, которая
чуть не стала ее могилой. Но ведь не стала же, не стала, так можно и
успокоиться немного!
Пошарила на заднем сиденье. Ничего, конечно… Присела на
корточки. Провела рукой по полу – не может быть! Да вот же она, сумка! Очень
странно.
Наверное, пустая. Тогда почему закрыта?
Алена выпрямилась, дернула «молнию».
Косметичка, расческа, щетка для волос, мобильный телефон…
Удивительно, что он здесь, не заметили его, что ли? Ага, вот блокнот, кошелек… деньги
из кошелька не взяли, ну да, это мелочь какая-то, рублей триста, решили, видно,
не пачкаться… Дисконтные карты из аптеки, «М-Видео» и любимого магазина
«Эконта» тоже не тронули, зачем они им, в самом-то деле… Так, а это что такое?
Конверт какой-то… Тот самый, который привез Алексей! И деньги там… кажется, те
же самые и в том же количестве…
Что такое? Почему все на месте, почему эти твари ее не
ограбили?
Зачем привезли сюда? Почему не бросили в гараже? Что-то их
спугнуло?
Ну, это им так не пройдет! Это им так не пройдет! Она их…
Немедленно позвонить Муравьеву! Первым делом!
Алена выхватила из сумки мобильный телефон, начала было
искать номер Льва Ивановича, но вдруг ужас вернулся, нахлынул, накрыл с
головой. Нет, сначала нужно выбраться отсюда, и как можно скорей. Вдруг эти
возвратятся?
Прижала сумку к груди и ломанулась сквозь ветви, ладонью
защищая глаза. Побежала на шум и свет и неожиданно быстро оказалась на краю
довольно широкой дороги, по которой то и дело проносились машины.
Замерла на обочине.
Куда идти? С двух сторон деревья. Кажется, вот с той стороны
брезжит что-то, вроде бы огни домов… но идти туда в темноте через рощу, а
может, и лесок – изорвешься вся в клочья, ноги переломаешь. Машины идут в
основном все в одном направлении – пожалуй, туда нужно идти и ей. Там,
наверное, начинается город, ведь завезли ее, такое ощущение, куда-то в глушь
безлюдную.
Алена пошла по обочине, сначала оступаясь, каждую минуту
боясь сломать каблуки, потом все быстрее. Какое наслаждение – идти, смотреть на
звезды, иногда заслонять лицо рукой от света встречных машин… какое наслаждение
– жить! И даже задыхаться от ярости было счастьем, потому что ярость имела вкус
ветра и запах палой листвы, а не жуткий, удушливый бензиновый привкус. Она была
живая, ее ярость, живая, как и сама Алена!
«Я не знаю, что с ними сделаю, когда увижу! – с ненавистью
думала она, чувствуя, как дрожат руки. – Убью сразу… Чем? Да какая разница
чем!»
Сейчас казалось, что она способна убить своих мучителей
голыми руками, разорвать на части.
Алена прошла уже довольно много, километр или два, когда
решила, что теперь можно и позвонить Муравьеву. Достала телефон – и вдруг
заметила сквозь листву за поворотом дороги очертания высокого дома со
множеством светящихся огней. Так захотелось оказаться поближе к жилью, к людям,
что Алена сунула телефон в карман и побежала бегом к этому дому. Споткнулась
обо что-то – рельсы, это рельсы! А вот и трамвай шумит-звенит. О, цивилизация
рядом, какое счастье! Трамвай – значит, она в городе, сейчас сориентируется
поточнее и выберется отсюда.
Трамвай промчался мимо – остановка была впереди, метрах в
пятидесяти, кажется, недалеко от того высокого дома.
Алена заспешила, как могла, добежала до поворота – вот он,
дом. В свете уличных фонарей видно, что он красный, девятиэтажный, вокруг стоят
дома пониже, попроще, помрачнее, а этот почему-то весь сияет огнями, так
по-праздничному. И что-то знакомое есть в его очертаниях.
Бог ты мой, да ведь это дом, в котором живет Игорь!
Так, теперь понятно, где она очутилась. Вот улица
Медицинская, она ведет на проспект Гагарина. С другой стороны – Щелковский
хутор. Понятно, почему ей казалось, что она в лесу, машину загнали на лесной
массив, там полным-полно уединенных мест.
Как странно… Давно Алена тут не была, год почти, с прошлого
декабря… Вон там был навален сугроб, в котором она пряталась за какой-то
обшарпанной «Газелью»… Помнится, беспрестанно роняла в снег перчатки… смотрела
на окна Игоря, рыдала как безумная, с ума сходила от страха за него, потому что
он был болен, он был ранен, Алена знала, кто его ранил, знала, какой угрозе
подвергается его жизнь, но ничего не могла поделать, чтобы спасти его, никак не
могла дать знать об опасности. Потому что… потому что до смерти боялась его
маму! Ну как она могла заявиться в его квартиру, в качестве кого?!
