Объект ее изучения конвульсивно задергался около дверцы, делая
страшные знаки Ашоту, однако водитель таращился на Алену, как
загипнотизированный, и ничего не замечал.
– Что-то вы мудрите, Елена Дмитриевна, – раздался сердитый
вздох из трубки. – У меня оперативное совещание, очень важное…
– И о-очень конспиративное, – таинственным голосом добавила
Алена.
– С чего вы взяли? – насторожился ее собеседник.
– Да с того, что происходит оно не в вашем кабинете, а в
черном «Мерседесе» номер… – Она чуть вытянула шею, вглядываясь в окно. – Номер
я не вижу, но «мерс» стоит на площади Минина, около «Алексеевских рядов». Это
что, новая явка городского управления УВД? Или ваша личная?
– Что? – рявкнула трубка. – Вы где?
– В маршрутке, напротив вашего «мерса», – сообщила Алена и
не удержалась – хихикнула, потому что уж больно грозен сделался голос ее
собеседника. – Нас с вашим заместителем тут взяли в заложники и не выпускают.
Что-то громко скрежетнуло в трубке, потом утихло. И тогда
«заместитель» взревел, терзая дверцы:
– Ашот! Открой, козел! Выпусти меня!
– Чо? Это кто тебе козел? – взъярился Ашот, перескакивая в
салон в полной боевой готовности.
Алена, впрочем, не обращала на их крики внимания. Она
смотрела в окно. В окне было видно, как дверцы черного «Мерседеса» распахнулись
и оттуда выскочил человек: плотный, с седоватой, стриженной ежиком головой, в
узких очках, в короткой замшевой куртке. Он держал в руке мобильный телефон.
Человек в очках уставился на маршрутку. Алена помахала ему
рукой. Он зачем-то сорвал очки, потом снова напялил их, а потом кинулся через
дорогу. Ему повезло – автомобили как раз замерли перед красным светом
светофора.
– Ашот, откройте дверь наконец! – приказала Алена. – К
заместителю прибыл его начальник. Дайте им слиться в экстазе.
Ей было так смешно, что даже в желудке кололо от желания
расхохотаться во весь голос.
Ашот и «заместитель», уже вполне готовые «слиться» в крепком
борцовском объятии, отпрянули друг от друга, будто любовники, застигнутые на
месте преступления.
– Откройте, милиция! – раздался голос с улицы.
Ашот мрачно мотнул головой. Анжела, поняв его молчаливый
приказ, упала животом на мотор, перелезла на водительское сиденье и нажала на
магический рычаг или кнопку. Распахнулись обе дверцы: передняя и задняя. В
переднюю и вскочил человек в очках. «Заместитель» сделал было такое движение,
словно намеревался улизнуть через заднюю, да угрюмо замер на месте.
– Где Селиванов? – спросил человек в очках, странно
выставляя зажатый в руке мобильник и переводя его с одного обитателя маршрутки
на другого, словно выцеливая их. Почему-то создавалось отчетливое ощущение, что
он держит в руке пистолет. – А ты что здесь делаешь, Павел? Здравствуйте, Елена
Дмитриевна!
– Здравствуйте, Лев Иванович, – со вздохом отозвалась та. –
Правда, мы уже здоровались сегодня, а главное – я же просила вас не называть
меня Еленой!
– Ладно, переживете, – буркнул Лев Иванович. – Так что здесь
произошло? Кто тут деньгами бросался?
Алена, приподняв брови, обвела взглядом Анжелу, снова
взгромоздившуюся на мотор, Ашота и «заместителя», которого, как нетрудно было
догадаться, звали Павлом. Все трое являли собой более или менее неподвижные
соляные столбы.
– Ну? – рявкнул Лев Иванович, теряя терпение. – Кто деньги
разбросал, спрашиваю?
Алена молчала. Ашот молчал. Анжела тоже.
– Да вот, девушка… нечаянно уронила… – выдавил из себя
наконец Павел, махнув рукой на Анжелу. – «Пазик» резко затормозил и…
– А чего резко тормозите? Тормоза, что ли, неисправны? –
проворчал Лев Иванович. – Да что тут происходит, в конце концов? Чего вы мне
все голову морочите?
Алена пожала плечами. Боже ты мой, до чего ж мужики нынче
слабые пошли… На Ашота и Павла было невыносимо смотреть – такой ужас изображался
на их физиономиях, такая подавленность. Анжела чуть не плакала, но ей хотя бы
простительно, слабая женщина, что с нее возьмешь…
Да, ребята, вляпались вы по крупной! Где вам было знать, что
ваша жертва и начальник следственного отдела городского УВД – боевые, можно
сказать, товарищи! Пусть их объединяет взаимная неприязнь, однако они знают
друг другу цену. Конечно, гордая Алена скорей застрелится, чем вслух признается
в том уважении, которое испытывает ко Льву Ивановичу Муравьеву. Ведь он ее пару
раз натурально вытащил из-под пуль! Прикрывал своей грудью… или спиной, она
точно не помнит, не до деталей было в тех крутых разборках. Он-то ее, понятное
дело, терпеть не может, идиоткой считает…
Да ладно! Переживем!
Тем временем Анжела сползла-таки с мотора и принялась
собирать мелочь. Ашот истово помогал ей. Все смотрели на них. Когда водитель
коснулся скомканного объявления – того самого, из-за которого весь сыр-бор
разгорелся, – Алена протянула руку.
Ашот, уставясь в пол, покорно вложил в ее ладонь бумажный
комок.
– Donnez-moi, – сказала Алена почему-то по-французски (это
было большое ее увлечение – французский язык; а также она сильно увлекалась
танцами вообще и аргентинским танго в частности… ну и танцорами, было дело,
увлекалась… теперь это прошло, к счастью… К счастью ли и прошло ли?). – Это
мое. Все, до свиданья, господа, я пошла в библиотеку.
Ашот поднял на нее недоумевающие глаза. Ну да, он, конечно,
был уверен, что Алена немедленно начнет на него стучать своему
высокопоставленному знакомому, а значит, остаток жизни бедный водила проведет
за решеткой. А Павел уже начал размышлять, выгонят ли его с работы с треском
или позволят написать заявление «по собственному желанию».
Нет, ребята. Существует, конечно, такой принцип – падающего
толкни, но он никогда не принадлежал к числу тех, которые исповедовала Алена
Дмитриева. Наоборот, ей была по душе другая фраза: «И милость к падшим
призывал…» Опять же – ненавидела она выяснять все и всяческие отношения, особенно
с людьми, которые не умеют говорить на правильном русском языке!
Поэтому Алена молча шагнула к ступенькам, не намереваясь
ничего объяснять, сводить какие-то счеты… Не для нее все это!
– Как пошла? – прищурился Лев Иванович. – В какую еще
библиотеку?! Устроила тут, понимаешь… меня вызвала… Пашка, говори, что тут
произошло, а?
– До свиданья, Лев Иванович. Приятно было снова встретиться
с вами, честное слово, – упрямо сказала Алена.
