– Людмила вспомнила поразительную историю, которая
приключилась на «Химфарм-НН». Ну, вы ее не хуже меня знаете, если работали в
следственной группе. В общем, под воздействием некоего соединения, содержавшего
медь, у группы работников начались психологические или даже психические
изменения, вплоть до мгновенно развивающейся шизофрении, причем вызывались они…
музыкальными сигналами.
– Откуда вы знаете? – быстро спросил Бергер. – Это ведь
тайна следствия! Кто мог вам сказать?
«Ага! – внутренне усмехнулась Алена. – Так я тебе и
доложила!»
– Знаете, – уклончиво ответила она, – я ведь в журналистике
долгое время работала, а этика журналистская диктует не выдавать информаторов.
Я так понимаю, что в составе фермента, которым отравились рабочие, находилось,
пусть в ничтожном количестве, какое-то соединение меди, которое является
идеальным проводником звука. Название соединения роли никакой не играет,
главное – сам факт: музыка вызывала патологические изменения в психике.
Конечно, я совершенно не понимаю, как именно все происходило, а еще меньше мне
понятно, как этим открытием умудрилась воспользоваться Людмила. То ли дело тут
в определенных сочетаниях звуков, то ли в низких и высоких частотах, но она
нашла ответ на вопрос – сама или в компании с Алексеем, которому раньше
принадлежала фирма по ремонту компьютеров, а значит, он во всех тонкостях знал
толк, тем паче что заканчивал радиофак университета. Теперь надо было
подвергнуть, так сказать, обработке тех людей, которым предстояло исполнить
замысел наших изобретателей. Были выбраны три кандидатуры: искусствовед Тамара
Семенова и реставратор Майя Климова, а также Сева Лысаковский, шофер музея.
Севу Лысаковского Алексей «обработал» заранее, а женщин он собрал на небольшое
застолье под предлогом отметить годовщину смерти Ларисы. Думаю, что отрава
попала в их организмы с вином, хорошим крымским вином, которое очень любила
Лариса и которое они пили в тот вечер как бы в память о ней.
– То есть вы думаете, что именно Юля снабдила тетушку
ядовитым зельем? Ведь она работала на «Химфарм-НН», причем именно в
экспериментальной лаборатории.
– Насчет Юли – все правильно, – кивнула Алена. – Странно,
конечно, что опасный фермент был уничтожен не весь, что остатки его
сохранились, но, очень может быть, какие-то такие мысли начали бродить в голове
у Людмилы, еще когда вся история с заводом только раскручивалась, ну и она
приказала племяннице запастись медной гадостью на всякий случай. То есть да,
без Юли тут не обошлось.
– Ладно, предположим, мы поняли, откуда взялся в организмах
яд. Но как насчет музыкального сигнала? – спросил Бергер.
– Синалом стала очень красивая мелодия Астора Пьяцоллы –
«Solo», – сказала Алена. – Я думаю… но это пока всего лишь предположение,
учтите… думаю, роковое соединение меди способно «запоминать» колебания воздуха,
которые происходили в то время, когда «чужеродный агент» попадал в организм.
Наверное, во время застолья звучал Пьяцолла – у Алексея много его дисков.
Алексей каким-то образом, скорее всего на этой же вечеринке, закачал «Solo» в
мобильные телефоны Тамары и Майи, причем настроил их так, что телефоны отвечали
обычными мелодиями, ну, условно говоря, «Турецким маршем», на все прочие вызовы
– и только на вызовы самого Алексея – «Solo». Да и то не на все его вызовы!
Только произведенные особым образом… То есть когда он вызывал номер Майи из
памяти общей телефонной книжки, в ее мобильнике отзывался нормальный сигнал.
Если же Алексей звонил ей через отдельный список, то звучала кодовая мелодия.
Одновременно эту же мелодию Алексей сделал сигнальной, когда вызывал Людмилу
или Юлю. Да и у него самого в мобильном телефоне звучало «Solo», если ему
звонила Людмила.
– А на них мелодия никак не действовала?
– Нет.
– Откуда вы знаете?
– Имела возможность наблюдать. Разумеется, никто ничего не
подозревал. Так получилось, что однажды при мне Алексей звонил Людмиле, а потом
она ему. И ничего, никакой патологии в поведении.
– А у кого вы такую патологию могли наблюдать?
– Если честно – ни у кого.
– То есть как? И на каком основании вы свои выводы сделали –
ну, о воздействии мелодии?
– Я сама видела в мобильном телефоне Алексея отдельный
список: «ТЮС, М.К., Сева, Л., Юля». По моему мнению, ТЮС – это Тамара Юрьевна
Семенова, М.К. – Майя Климова, Л. – Людмила Мурзина, с Юлей и Севой все
понятно. Один раз, когда я только познакомилась с Майей, у нее из мобильника вдруг
полились звуки «Solo». Но она на них даже не обратила никакого внимания! Они ей
были совершенно незнакомы!
– Извините, Алена, – сказал Бергер. – Вы со мной зачем
встретиться захотели? Чтобы какие-то факты изложить или свои ничем не
подкрепленные домыслы довести до моего сведения? Как так незнакомы? Вокруг чего
же тут тогда огород городить?
– Вы меня зря перебили, – обиженно сказала Алена. – Да, Майя
на мелодию не среагировала. Но ведь я видела ее уже после операции!
– Какой операции? – откровенно опешил Бергер.
– Воспаление лимфатических узлов. Чужеродный агент был
ликвидирован! Именно поэтому Майя не отреагировала на звонок.
– Кто? – воскликнул Бергер. – Какой еще агент?! Вы уже
употребляли эти слова. Что они означают?
– Чужеродный агент? Я имею в виду отраву. Это медицинский
термин, но здесь он как нельзя более кстати. Соединение меди было именно агентом
Алексея и Людмилы в организмах их жертв, агентом, который пытался заставить
Майю, Тамару и Севу выполнять чужую, навязываемую им извне волю. Врач «Скорой
помощи», на которой Майю увезли после попытки самоубийства, сказала мне, что
именно звонок мобильного телефона чуть не заставил бедную женщину выброситься
из окна. А у Тамары Семеновой такой же звонок – прекрасная, необыкновенная
мелодия, по словам соседок по палате, – сначала вызвал по пути на работу
нервный припадок, а потом заставил броситься в лестничный пролет. Сегодня она
покончила с собой. Муравьев сообщил, что за несколько минут до этого ей
позвонили по мобильному. А я сама видела на дисплее телефона Алексея Стахеева
надпись ТЮС – и время: 13.00. Кстати, когда Тамара вчера поступила в больницу, при
осмотре у нее было определено некое воспаление в брюшной полости. У Майи
обнаружили такое же воспаление. Но ей успели сделать операцию, а Тамаре нет. К
тому же у Майи вовремя забрали мобильный телефон, ее лечили глубоким покоем. У
Тамары телефон остался, это и стало причиной ее смерти. При вскрытии тела
бедного самоубийцы Севы Лысаковского гистолог обнаружил странную опухоль
серо-зеленого цвета на лимфоузлах брюшной полости. Точно такие же он обнаружил
у Майи Климовой после операции. И он вспомнил о том, что? нашел после вскрытия
трупов работников «Химфарма»…
