– Ну, теперь рассказывайте все по порядку!
– Аська, давай ты! – потребовала Мотька.
Я очень подробно рассказала о всех деталях этого странного
дела. Татьяна Мироновна и Глеб Алексеевич слушали меня, затаив дыхание. Когда я
окончила свой рассказ, Глеб Алексеевич вдруг спросил:
– Позволь, как ты могла опознать этого Виктора, если ты
его даже не видела?
– Почему не видела? Видела, только я не сразу об этом
вспомнила.
– Но что же ты видела? Только его затылок? И по затылку
сразу опознала? Так не бывает!
– Бывает, как видите! – вступился за меня Валерка.
– Фантастика! У тебя просто феноменальная зрительная
память! – поражался Глеб Алексеевич.
– Извините, но как же ему удалось спереть эту коробку,
если вы замок поменяли? – спросила вдруг Матильда.
– Очень просто! Они усыпили сторожа! Старик спиртного в
рот не берет, так они ему в чай снотворное подсыпали! И элементарно взломали
дверь!
– А вы милицию не вызывали?
– Нет уж, я один раз имел дело с милицией! Хватит с
меня! Разумеется, если бы дошло до начальства, они бы меня заставили, но пока,
кроме меня, сторожа и моего лаборанта, никто ничего не знает.
– Неужто у вас там такие двери, что их ничего не стоит
взломать? – поинтересовался Валерка.
– Я каждый день радуюсь, что стены стоят, потолок не
обвалился… – с грустью произнес Глеб Алексеевич. – Наш институт сейчас
такой бедный… Ни на что нету средств.
– Глеб Алексеевич, а что в этих ампулах? Зачем они их
крали?
– Видите ли, мне удалось получить препарат, у которого,
я надеюсь, большое будущее, особенно в медицине, и в первую очередь при
трансплантации органов. Он значительно, почти до нуля, снижает возможность
отторжения пересаженных органов! Однако спектр его применения значительно шире…
То, что дальше говорил Глеб Алексеевич, я даже не берусь
передать. Я больше ничего не поняла. Химия! Но когда он умолк, я спросила:
– Глеб Алексеевич! А вы давно этим занимаетесь?
– Да, давно! А что?
– Кто еще знал об этом?
– Ну, очень многие… Я не делал из этого тайны, на
разных этапах публиковал в журналах статьи, так что в принципе было известно,
чем я занимаюсь…
– А кому мог понадобиться этот препарат? – спросил
Валерка.
– Да всему миру! – нервно рассмеялся Глеб
Алексеевич. – Раньше это была бы секретная разработка, меня бы охраняли
или, по крайней мере, мою лабораторию, а теперь никому ни до чего нет дела! Но
сейчас я просто счастлив! Ни одной ампулы не пропало, они не успели!
– Кто они? – в один голос воскликнули мы.
– Как кто? Те, кто их украл!
– Глеб Алексеевич, вам что-нибудь говорит имя
Виктор? – поинтересовался Валерка.
– Знаете, среди моих знакомых каждый третий –
Виктор! – рассмеялся Скавронский.
– Послушайте, дети! – перебила нас Татьяна
Мироновна. – Я должна вам кое-что сказать. Вы все тут не хотите обращаться
в милицию, а я все-таки говорила с сыном моей приятельницы, он следователь,
правда, в другом районе…
– Егор Петрович? Милютин? – спросила Мотька.
У Татьяны Мироновны в буквальном смысле слова отвисла
челюсть.
– Боже мой, откуда вы знаете?
– Совершенно случайно! Мы видели, как он к вам
шел, – пояснила я.
– Вы что, с ним знакомы?
– Да! Но, сказать по правде, нам кажется, что он лох!
– Он – что? – переспросила Татьяна Мироновна.
– Лох! Ну, растяпа, недотепа, – начала я.
– Шляпа, разиня, раззява, – продолжила ряд
синонимов Мотька.
– Глебушка, а ты знаешь, что такое лох?
– Разумеется, это только ты, мать, отстала от жизни! Да
я и сам – типичный лох! Ты вот за моей спиной с милицией связалась!
– Но я же не официально!
– Ну, и много толку от этого лоха?
– Вообще-то он очень милый молодой человек…
– Это да! – подтвердила Мотька.
– Я полагаю, нужно ему позвонить и сообщить, что ампулы
нашлись, – сказала Татьяна Мироновна.
– А он собирался заняться этим делом? – спросила
я.
– Да, он с сегодняшнего дня в отпуске и обещал мне
вплотную заняться нашей пропажей, но теперь…
– И ты собиралась ему за это платить? – взвился
Глеб Алексеевич.
– Платить? Нет! Я только пообещала заниматься с его
младшей сестренкой. Но лишь в случае успеха!
– Придется его сестренке обойтись без
английского! – не без торжества заметил Глеб Алексеевич.
– Но ведь надо же выяснить, кто и зачем украл ваши
ампулы! Этот человек небезопасен! Он ведь ходит по домам, травит людей газом,
хоть и не очень ядовитым, но все-таки… – не выдержала я.
– Постой, каким газом? С чего ты взяла? –
насторожился Глеб Алексеевич.
– Как каким газом? А обморок у вас и у Татьяны
Мироновны, с этой, как ее, ах да, локальной амнезией, так, кажется, это
называется!
– Обморок с локальной амнезией? Откуда ты знаешь?
Странный он какой-то! Не понимает самых элементарных вещей!
В самом деле – лох!
Мы с Матильдой рассказали все, что узнали про крохотный
баллончик, похищенный у Виктора.
– Дети! Вы же не просто дети, вы гениальные
дети! – вскричал вдруг Скавронский, срывая с себя очки и быстро крутя их
на пальце. – Круг подозреваемых сужается! Локальная амнезия! Ах я болван!
Поверил дуре, которая сказала, что обмороки – следствие какой-то разновидности
гриппа! Как же я забыл! Много лет назад я консультировал разработку подобного
газа… Но тогда ничего не получилось… Да, конечно, они хотели добиться именно
такого результата – мгновенный обморок с последующей локальной амнезией…
– А зачем? – живо заинтересовалась Мотька.
– Видите ли, этой темой занимались в КГБ, им нужен был
такой газ… Представляете себе, кто-то звонит к вам в квартиру, вы открываете,
на вас прыскают этим газом, вы отключаетесь… а потом ничего не помните!
– Да, а за это время можно или обокрасть, или обыскать
квартиру, или подбросить компромат, – развивал его мысль Валерка. –
Выходит, у них это получилось.
– А теперь, значит, мой порошочек им понадобился!
– Не обязательно! – возразил Валерка. –
Может, кому-то из бывших сотрудников… Одним словом, мы беремся это выяснить!
– Вы? Но каким образом?
– Для начала надо вам показать Виктора, может, вы его
узнаете…
