— Палуба восемь, — передал я.
— Тяготение 4 ГЕД, давление 1 УЕД, температура… влажность… — продолжал перечислять дроид-навигатор параметры окружающей среды на палубе, пока не закончил: — Отсек девятнадцать. Стыковка через пять минут.
Вика сидела в центре управления, облачившись в свои исходные покровы, и шлифовала ногти. Снова! Я также отметил, что защитных слоев на ее лице стало больше, особенно вокруг световых датчиков.
— Ты можешь снять всю защитную ткань, — посоветовал я, — температура на станции тридцать шесть градусов Цельсия. Тело будет терять много воды.
— Ни за что! — хмыкнул симбионт.
— Ладно. — Мне не хотелось провоцировать очередной конфликт, итог которого сложно предугадать. — Притяжение будет несколько меньше привычного тебе, — осторожно продолжил я, — а концентрация кислорода и озона несколько выше, поэтому прошу не совершать высоких прыжков в состоянии эйфории. Закрепи, пожалуйста, обруч номер шестнадцать на шейном отделе позвоночника.
Я открыл заслонку отделения для контроля за симбионтами. Вика заинтересованно прервала свое занятие, встала и перенесла все внимание на ошейники. Всего их было двадцать три — для симбионта любого размера.
— Зачем? — выдала она привычный запрос.
Но я уже был готов к таким поворотам.
— В ином случае я не вправе выпустить вас… — Черт, когда же я привыкну! — Тебя на станцию.
— Но он же некрасивый! — Вика повертела в руках обруч номер шестнадцать.
— Но ты же носишь эти кольца… «сережки» в улавливателях звука?
— Это муранское стекло!
Даже определив по базе, что такое остров Мурано, я не смог найти достойных аргументов, чтобы возразить. Оставалось только поставить самку перед фактом:
— Без обруча я тебя не выпущу — это нарушение нескольких законов Федерации.
Стыковка прошла в гнетущем молчании. Я ждал, пока посадочный отсек станции заполнится воздухом. Вика сидела, подобрав биподы и отвернувшись к стене.
— Макс, — наконец позвала она примирительно.
— Что?
— Можно я надену тот, поменьше, на щиколотку, чтобы его не было видно?
— Как же ты услышишь мои команды?
— Он говорит?
— Он генерирует переданные звуковые колебания.
— Давай тогда на руку надену, будет слышно. Просто тот, который на шею, совсем уродливый.
Я задумался. В истории бывали ситуации, когда земной симбионт убегал от корабля, отрезав себе руку и даже ногу. Правда, с подвидом Б такого никогда не случалось.
— Соглашайся, — попросила Вика.
Вроде ничего страшного нет. Ну куда денется симбионт со станции?
— Ладно, — сдался я, — номер четыре на запястье.
— Ты хороший! — возбужденно воскликнула самка. — И денег немного дай. Тут же есть рестораны?
— Думаю, есть. Но чем тебе не нравится мой кормопровод?
— Я лучше умру, чем буду это есть. — И неожиданно, достав «блокнотик» из «сумочка», мой симбионт процитировал: — Параграф семь контракта с симбионтом, пункт семнадцать: «Корабль обязан заботиться о физическом состоянии симбионта и делать все, чтобы ни при каких обстоятельствах не допустить его смерть».
— Но твой баланс всего лишь 0,0027 кредита на данный момент!
— «Не допустить его смерть», — повторила Вика. — А ведь я тут умру, точно умру…
В результате сложных вычислений мой процессор выдал следующее заключение: «Учитывая ожидаемую прибыль от торговой операции по продаже сплава, мы в состоянии спонсировать симбионта авансом в один-два кредита для закупки необходимых для жизнедеятельности веществ».
Да кем он себя возомнил! Что-то с ним явно не так, нужно его срочно менять.
«Оснований для гарантийной замены нет, — буркнул компьютер обиженно, — текущая замена обойдется в пятьдесят один кредит».
Первое задание симбионту — купить в квартале техники один грамм антиматерии. Что может быть проще? Самый захудалый дроид может совершить такую операцию. Но мои прекрасные, исключительные БТ-82 будут в ближайшие минуты заняты. Поэтому я решил совместить «первый выход в свет» моей Вики подвида Б с таким несложным заданием.
Пока отодвигался внешний шлюз, я продолжал инструктировать гуманоида на предмет правил поведения на территориях Федерации:
— … Также не следует выражать граничные степени каких-либо чувств, что бы ни происходило; не делать резких движений; не производить слишком громких звуковых колебаний…
Кажется, мои указания Вика воспринимала только периферийной нервной системой. Она стояла у трапа, нетерпеливо поправляя то сумочку, то волокна на голове. Я решил завершить наставления и громко проинформировал:
— Выход на станцию через четыре секунды, переключаю излучатель на ошейн… на браслет. Проверить связь! Как слышно? Раз-раз… Ау? «Поехали!» — вспомнил я первый позывной землян.
— Не ори на меня! Нормально слышно, — ответил симбионт и начал спуск по трапу.
Я включил монитор на браслете. Самка уже совершила движение в сторону открытого шлюза дока. Но спустя секунду микрофон на ее руке буквально чуть не взорвался от ужасающе мощных высокочастотных колебаний. Я только и смог распознать страшный визг Вики, смешанный со стуком ее сапог по моей обшивке. Камера на браслете выдавала смазанные хаотические кадры стыковочного отсека.
— А-а-а, та-ра-ка-а-ан, а-а-а-а-а! — вещал в эфир мой симбионт так, что слышно было, наверное, на всей палубе восемь.
Я не знал, что предпринять. В конце концов Вика укрылась в углу моего трюма за контейнером с запчастями, сжавшись в комок, обхватив голову обоими манипуляторами и периодически «скуля» (галактический аналог не найден):
— Ты… ты… ты видел?! Там огромный таракан!.. Мама… мама… Он огромный… он…
Я переключился на внешние корабельные камеры. У входа в док стоял обычный инсектоид, слегка растерянный, судя по положению антенн. Он повибрировал крыльями, передав на универсальном:
— У вас что-то случилось?
— Ничего, спасибо, — ответил я.
— Значит, это была непочтительная реакция… или даже расизм? — вежливо поинтересовался он и добавил: — Мне подать заявку в полицию или вы подадите, как вам удобно?
Этого только мне не хватало! Мой симбионт все еще пребывал в состоянии, определяемом на земном как «паника». Сгруппировал конечности в позицию личинки гуманоида в чреве материнской особи, учащенно раздувал грудной отсек, едва слышно всхлипывал и тыкал пальцем в переборку: «Убей его… убей лазером, есть у тебя лазер?»
— Минутку, — обратился я к инсектоиду. Тот учтиво кивнул. — Лазер есть, но убить им невозможно.
— Тогда пушкой, нейтронной пушкой! — выкрикнула моя самка.
